— Узнаешь через минуту. Но сначала, — ее лицо засветилось искренней радостью предвкушения, — может, ты расскажешь мне историю?
— Историю?
— Да, о моих пра-пра-пра-пра-пра-прадедах. О том, что было во время Гражданской войны.
— А, — сказал ДРУГ Бобер. — Вон чего.
Змей курила, и тут вдруг раздался вопль Максвелла. На самом деле, чистая случайность, что она вышла на тротуар и услышала его; поскольку в «Ярком Мире» на углу 41-й и Пятой, как и в любом другом магазине Манхэттена, хоть и действовала политика против никотина, руководство обычно не мешало ей тайком выкурить сигарету либо как-нибудь иначе нарушить современную мораль — в зависимости от того, что ей было нужно. Выглядела Змей старше любого другого пожилого гражданина, помноженного надвое, у нее не было правой руки, и носила она военный китель — наполовину синий, наполовину серый, сшитый из нескольких мундиров[80], — и ее вид требовал почтения или, по крайней мере, почтительного равнодушия. Люди до шестидесяти уступали ей, не задумываясь.
Но не сегодня. Она пришла в «Яркий Мир», чтобы изучить последние воплощения прогресса — это было одно из ее любимых занятий. Для Змея, которая (по ее словам) застала эру, когда еще не было телевидения — не только
Змей положила кисет на криогенную установку для хранения домашних растений («на случай длительного отпуска, когда их некому будет поливать») и начала одной рукой сворачивать самокрутку, и тут ее похлопал по плечу дежурный администратор.
— Мэм, это не пепельница, — сообщил он. — Это чувствительное оборудование для поддержания жизни, к тому же достаточно дорогое.
«Норман Ляо» — гласила бирка на груди. Черты его лица всколыхнули в ней старые воспоминания.
— Ляо, — произнесла Змей, —
— Мэм, в магазине курить не разрешается, — настаивал тот. Змей продемонстрировала ему блаженнейшую улыбку, будто она — его любящая бабуля.
— И вы не сделаете исключение для милой старушки…
—
— …и для ветерана войны? — Она чуть-чуть повысила голос: — Армия Конфедерации Потомака, с 1861 по 1864 год. И еще некоторый срок — во взводе чероки «Стоящий медведь» Армии Конфедерации. Так, к сведению.
Ляо указал ей на дверь.
Так что самокрутку Змей зажгла на улице и задумалась о первом Ляо — подрядовом Тинь Ляо из второго Мичиганского полка, который 159 лет назад дал ей это прозвище и приложил все усилия, чтобы стать профессиональным курильщиком. Но те времена давно в прошлом… а вот сейчас мимо проехал регулировщик движения на лошади, учуял дымок Змея и погрозил пальчиком.
— Какая дурная привычка, — сказал он.
Где-то у Публичной библиотеки заорал мужчина. Не обращая на крик внимания, полицейский стал выписывать квитанцию мини-фургону, припаркованному в неположенном месте. Орущий буквально надрывался.
— Ох, Максвелл, — проговорила Змей, бросая самокрутку в сточную канаву. — Что там с тобой стряслось на этот раз?
Такого рода неприятности обычно привлекают толпы зевак и спецотряды быстрого реагирования. Вынув откуда-то Электрический Разделочный Нож — может, библиотека теперь выдает на руки и небольшие бытовые приборы, этого Змей не знала, — Максвелл вскарабкался на каменного льва, воткнул нож в источник питания в своей Ноге и принялся нарушать общественный порядок. Нож был установлен на минимальную скорость, гудел почти неслышно, но ярости, с которой Максвелл им размахивал, было достаточно и для того, чтобы привлечь внимание очевидцев и чтобы они держались на безопасном расстоянии.