Зоосити

За три с лишним года он изменился. Пополнел, немного обрюзг. Из-под рубашки выпирает пивной животик. Интересно, он совсем забросил футболки или сегодня просто день такой — рубашечный? Рукава закатаны; я вижу татуировку у него на правой руке, аккуратную пунктирную линию в виде бумажного самолетика, который готовится взлететь по рукаву; дань идеализму, абсурдной хрупкости полета. Помню, я обожала проводить пальцем по пунктирной линии. И ему нравилось.

Я понимаю, Джо точно так же рассматривает меня, сравнивает теперешнюю Зинзи с образом, сохранившимся в его базе данных. Как в игре «Отметь десять различий». Появились морщинки в углах глаз. Изуродованная мочка левого уха. Ленивец с его странно непропорциональными передними лапами, которыми он обнимает меня за плечи, словно меховой рюкзак.

— Ну и ну… Надо же! Рад тебя видеть. Но как… то есть, в газетах писали, десять лет…

— Я вышла условно-досрочно. За примерное поведение. Разве не слышал?

— Нет, я…

— Все нормально. Я тоже не следила за твоей жизнью.

— И мне не писала… Что тебе заказать — коктейль? А твоему… существу?

— Воду, Джо. Нам обоим. Да ты не парься. Рада тебя видеть!

— Да… Да, и я тоже! — Он по-мальчишески встряхивает головой, но эффект без прежней длинной челки уже не тот. Когда-то между нами произошел сдвиг тектонических плит… можно сказать, между нами образовалась пропасть. Зазор увеличивается…

От необходимости срочно наводить мосты нас спасают два юных гота: восторженная девица и ее спутник.

— Извините, — говорит она. Похоже, ей плевать, как она выглядит: покрасилась в черный цвет, но светлые корни отросли уже на целый сантиметр. Правда, веснушки она безуспешно пытается замазывать гримом.

— Здесь не на что смотреть. Проходите, детишки! — Джо машет рукой.

— Я не с тобой разговариваю, козел. — Девушка кривит лицо в презрительной подростковой гримасе и легко, словно крылом бабочки, дотрагивается до моего плеча. Наверное, ей кажется, что я святая — или, по крайней мере, родственница Диты фон Тиз.[15] — Хочу вам сказать: не важно, что вы сделали.

— Вообще-то важно, — возражаю я, но мой ответ отскакивает от нее, как мячик для пинг-понга от дверцы бронированного автомобиля.

— Мы все равно считаем вас крутой!

— Ладно. Спасибо. — Один аллигатор… Два аллигатора… Три аллигатора…

Друзья восторженной девицы почтительно смотрят на меня издали; когда становится ясно, что больше я ничего не скажу, не дам ей, например, своего благословения, она кивает и тащит своего парня в сторону кинозалов.

— Необычное ощущение, — говорю я, следя за парочкой юных готов на эскалаторе.

— Все началось после рэпера по кличке Стрелок с Гиеной. Теперь зоо считаются крутыми. Радуйся, детка, ты — икона контркультуры!

— Всю жизнь мечтала. — Вмешательство юных готов сломало лед между нами.