— Не надо бы тебе смотреть этот фильм с Ариком, — сказал Беркович, игнорируя вопрос. — Сама нервничаешь, а он ничего не понимает и может подумать, что мама плачет оттого, что кто-то ее обидел.
Наташа толкнула мужа в грудь, он не устоял на ногах и опустился на диван, жена села рядом и, угадав его желание, положила голову ему на плечо.
— Арик все понимает, и ты понимал, когда был в его возрасте, а потом перестал понимать. Это нормально. Когда мне было пять лет, я гораздо лучше понимала бабу Лену, чем маму. Мы с бабушкой очень легко находили общий язык, а с мамой ссорились постоянно. Я хочу сказать, что Раневская с Пляттом гораздо полезнее для Арика, чем порция веселых телепузиков.
— Телепузики — абсолютное зло, — согласился Беркович.
— Как прошел день? — осторожно спросила Наташа. В новостях передали, что дело о смерти Альтермана пока не раскрыто, в последнее время у израильских пинкертонов столько провалов, что, похоже, будет еще один, поскольку, как сказал нашему корреспонденту источник, чье имя не подлежит разглашению, у следователей, ведущих это дело, нет ни одного подозреваемого, и ареста преступника не следует ожидать в ближайшие дни, а может, расследование и вовсе зайдет в тупик, если уже не зашло.
— Нормально, — бодро ответил Беркович, но сразу добавил: — Да что я говорю… Была, если ты помнишь, загадка запертой комнаты. А теперь есть загадка пяти запертых комнат, и не исключено, завтра добавится шестая.
Странная ассоциация мелькнула в голове. Кто-то задумал убить человека. Кто-то соображает, как это сделать. Мысль оформляется постепенно. Как это бывает в природе, да и в психологии тоже — от простой мысли к сложной. Если рассмотреть кукол под этим углом зрения… Горсть песка — материал, из которого сделан камень. Потом Марина — подобие человека, но очень недостоверная, ни рук толком, ни ног, голова без шеи. Ким… Кукла без имени… Фредди Крюгер.
Эволюция очевидна, можно даже представить, каким окажется недостающее звено, если Кашенилю удастся его найти. Как в прошлом веке — искали переходное звено от обезьяны к человеку, а нашли…
Что-то в этом есть.
— По телевизору сказали, что у тебя до сих пор нет подозреваемого. Несколько дней об этом деле не говорили ничего, почему сегодня…
Беркович вспомнил девушку-репортера, на вопросы которой он так и не ответил.
— Ах, — сказал он, — им нужен был репортаж в новости, а я…
— А ты, как обычно, отвернулся от камер и сорвал съемку.
— Да.
— Пожалел бы девушку.
Беркович не успел ответить — зазвонил мобильный. Это был простой долгий звонок, не мелодия Моцарта. Значит, по делу.
— Извини, Наташа, — пробормотал Беркович и, высвободившись из объятий жены, вышел на балкончик.
— Борис, — голос Кармона звучал странно: уверенно и спокойно, но чувствовалась и скрытая досада, Беркович легко улавливал интонации, а к голосу сержанта давно привык и понимал не только слова, но стоявший за ними смысл. — Борис, мы нашли кресло.
— Где?
Кармон привык докладывать обстоятельно, не упуская подробностей.
ebooksa