Павел прикинул расстояние. Выходило не менее двух дней карабкаться по скалам. Он с сомнением оглядел Вилену. Уловив его взгляд, она насупилась:
— Мне тринадцать лет было, когда мы с отцом туда ходили…
Ночевали они у начала тропы, и чуть свет уже лезли на склон. Тяжело было только забраться под голец, дальше пошло легче, но стало опаснее. Тропа шла по карнизу, с одного бока — стена, с другого — обрыв. Вилена уверенно шагала впереди, Павел решил помалкивать о привале; дождаться, когда она сама предложит передохнуть. Ему почему-то захотелось узнать предел ее выносливости. Время перевалило за полдень, когда они вышли на небольшую скальную террасу. Вилена остановилась, скинула понягу, и с блаженным стоном растянулась на скудной траве. Он уселся рядом, разглядывая ее. Похоже, что она остановилась на привал потому, что пришло время, по ее виду можно было заключить — она способна шагать и шагать до самого вечера. Да, подумал он, в этом мире еще можно встретить чудо…
— А мы сваляли большого дурака… — вдруг проговорила она.
— В каком смысле?
— Обедать в сухомятку будем?
— Это почему же? Воды нет?
— Вода-то есть, — улыбнулась она, — кипятить не на чем. Надо было немножко дров с собой прихватить. Теперь до самого конца тропы не будет ни единого кустика.
— Беги за водой, — проговорил он. — Все предусмотрено. Я ж предполагал, что в зоне гольцев может не оказаться дров. Сегодня шиковать не будем: тушенка и чай с сухарями…
Он вытащил из рюкзака крошечную печку, склепанную из медных листов, свое изобретение. В ней можно было жечь сухое горючее, парафин, керосин, смолу, короче говоря, все, что горит. Чайник на ней закипал минут за десять.
За водой пришлось лезть почти по отвесной стене, на следующую террасу. Из-под осыпи сочился крошечный родничок, сбегал в обложенную плитняком выемку. Переливаясь через край этой явно рукотворной чаши, он буквально в нескольких метрах от нее терялся без следа.
Осторожно наполняя чайник, Вилена произнесла с гордостью:
— Мы с отцом нашли его. Я эту ямку выкопала и плитками обложила. Здесь больше воды нигде нет. Ручьи с гольцев на обе стороны сбегают, а в этот тупик почему-то не попадают. Теперь тут стадо горных баранов поселилось, а раньше их не было, далеко на водопой ходить…
Обедали молча. Внизу раскинулась целая страна, и не хотелось тревожить своими голосами огромное пустое пространство, начинающееся прямо от площадки, и бесконечно простирающееся вверх, вниз и в стороны.
Сразу после еды, они пошли дальше. И шагали, как заведенные, пока солнце не скрылось за склон горы. Темно-фиолетовое небо стало пустым и глубоким. Было страшно. Казалось, вот-вот они сорвутся и упадут в это бездонное пространство, и будут падать бесконечно, проносясь мимо выступов гор, покрытых лесами, мимо дальних синих вершин гольцев. Не привычный к горам, Павел никак не мог отделаться от ощущения, что идет по самому краю мира, и на всей Земле остались только он, да Вилена, что ими все кончается, но с них же и начнется. Ощущение пустоты не подавляло, а наоборот, вызывало восторг ответственности за свою жизнь, и жизнь огромного мира, начинающегося этим карнизом над Вселенной.
Где-то там, за склоном, солнце уходило за горизонт, воздух стал кристально прозрачен, холоден и неподвижен, как вода в колодце. Это вызывало в душе еще большую жуть, будто Павел шагнул прямо в космос без скафандра. Похоже, Вилена испытывала те же чувства, она несколько раз обернулась, как бы удостоверяясь, что она не один на один с этой жутью.
К действительности, к земному, Павла вернул запах. Он вдруг явственно почувствовал резкий запах свежей кошачьей метки. Остановившись, он тихо сказал:
— Вилена, стой… — она остановилась, прислонилась понягой к скале, поглядела на него, вопросительно и чуть испуганно. — Чувствуешь?..
Она улыбнулась, чуть-чуть, уголками губ, пожала одним плечом:
— Ну и что? Ничего особенного, снежный барс прошел…
ebooksa