Она удивилась:
— А разве она была не рабыней? Я в кино видела…
— Кино-то штатовское… — проговорил он презрительно. — А меня Павел зовут с фамилией Лоскутов.
Глаза ее расширились, она осторожно спросила:
— А вы детективы, случайно, не пишете?
— Я их пишу не случайно, а ради денег, — и опрокинул рюмку себе в рот.
Пивной хмель из него выветрился во время драки, и теперь от коньяка он вовсе не пьянел, просто, нервы медленно, будто потрескивая, расслаблялись. По телу разливалось приятное тепло. Это было особенно приятно, потому как в комнате было прохладно. Валерия вдруг вскочила, выбежала в другую комнату, но через секунду вернулась. В руке она несла книгу Павла. Попросила жалобно:
— Подпишите, а? Обожаю детективы! У меня в спальне в две стены стеллажи, полные книг. Подумать только, неделю назад купила книгу, а уже с автором сижу, запросто коньяк пью… Так это правда, вы Люську с натуры списали?
— Конечно, правда. Я не умею выдумывать, я пишу только то, что лично со мной было…
— С ума сойти!.. — прошептала она потрясенно. — А сейчас что-нибудь пишете?
— Собираюсь приступить к очередному криминальному роману. Примерно половину сюжета уже прожил, надо записать, пока не забыл…
— Как, вас опять кто-то пытается убить?!
— Ага, — обронил он безмятежно, — и я опять не знаю — кто. Даже представить не могу и — за что.
Глаза ее расширились, она попросила:
— А вы мне дадите хотя бы черновик прочитать? Я ведь помру от нетерпения… Надо же, вокруг вас в этот самый момент что-то происходит… Давайте еще выпьем, за вас, и за вашу удачу!
— Давайте… — теперь уж он разлил коньяк.
Она смотрела на него, в прямом смысле, брызжущими искрами глазами, и Павлу вдруг стало не по себе; как бывало всегда, когда он ощущал, что нравится женщине. Она сказала:
— Можно я переоденусь? А то после этих ханыг чувствую себя грязной и липкой…
— Конечно, можно!
Она вышла в другую комнату, и через минуту вернулась уже в домашнем халатике. Халатик этот был еще короче ее летнего платьица, из которого вряд ли можно было выкроить два носовых платка. Они выпили еще по одной, коньяк стремительно кончался, Павел понимал, что пора откланиваться, но огромные, лучащиеся черным светом глаза кричали: — Не уходи!
ebooksa