— Мотыль сегодняшний?
— Конечно, сегодняшний, — отвечала она с таким видом, будто любые мои подозрения относительно свежести мотыля задевали ее до глубины души. — Да Вы посмотрите, какой он! — Она демонстративно зачерпывала ложкой горстку личинок и они, потревоженные, начинали дергаться, а некоторые даже умудрялись спрыгивать обратно в лоток. — Вот, аж скачут, сахарок, а не мотылек!
В качестве товара я не сомневалась, просто мне было приятно, что девушка так ревностно относится к своему делу. Для человека, выросшего при советской системе и помнящего еще грязных толстых теток-продавщиц, которые «выбрасывали» товар покупателям и орали «Вас много, а я одна!» нарождающийся культурный сервис был просто удовольствием. Зарплата даже вместе с подработками у меня была не большая, поэтому особенно радовало, что у нас стали вежливо и как-то даже по-приятельски относиться к мелким и малозначимым, но верным клиентам. Я платила в кассу четырнадцать рублей пятьдесят копеек, забирала еду, упакованную в газетный лист и в целлофановый пакетик, говорила «Спасибо!», девушка мне непременно отвечала «На здоровье!». Один раз даже по ошибке у нее вырвалось «Кушайте на здоровье!», она тут же извинилась, и мы обе посмеялись.
На Старом Арбате было не особенно многолюдно. Торговцы сувенирами, уличные художники, предлагающие молоденьким дамам нарисовать портрет за 15 минут, кучки подростков… Я дошла до Арбатской, перешла на Библиотеку, и поехала домой.
Автобус подошел быстро и я доехала до дому без приключений. Зашла в «Любимые продукты», купила кое-какой еды, мыла, шампуня. Решила опять побаловать себя морковным соком -как-никак, витамины нужны.
Почему-то еще не войдя в подъезд, я подумала, что день проходит как-то уж слишком гладко и размерено. А это явный признак того, что что-то должно случиться. Опять кто-нибудь позвонит. Во дворе слишком уж мирно шумели старые тополя, сомкнувшие свои кроны над крышами пятиэтажек, так что наши дряхленькие хрущобы казались избушками в лесной чаще. Чинно и благообразно расхаживали во дворе древние старушки, которых, переселили сюда из деревенских домов в то время, когда эти хрущобы только строились. Бабульки по-прежнему носили деревенские платки, причем ранней осенью с пестрых цветных платков они переходили на серые шерстяные. Некоторые даже летом ходили в пальто, а чуть похолодает — меняли боты «прощай, молодость» на валенки, которыми в изобилии торговали у ближайшего хозяйственного.
Не знаю почему, но я всю жизнь — за исключением тех редких моментов, когда с головой погружалась в какое-то интересное дело — жила в постоянном ожидании того, что что-то должно непременно случиться. И поэтому вот такие вот спокойные солнечные дни, когда все идет как надо и все удается, были для меня особенно тревожными. И когда, наконец-то наступало что-то, что выбивало меня из колеи, я вздыхала с облегчением.
Поэтому когда я пришла домой, поздоровалась с лягушами, задала им корму, убрала в холодильник продукты и поставила шампунь на полочку в ванной, мне все время казалось, что вот-вот кто-нибудь позвонит, и… Только бы не Татьяна! Но никто не звонил. Я налила в кастрюлю молока, чтобы сварить овсяную кашу. Ну теперь точно позвонит кто-нибудь, как только закипит молоко. Молоко убежит и потом придется долго и нудно оттирать плиту. А я это не люблю тем более, что плита у меня старая и что-то оттереть с нее сложно. Особенно пригоревшее молоко.
Но никто не звонил. Я сварила овсянку и даже спокойно поела. Изредка косясь на телефон. Он молчал. Странно. Это при том, сколько раз меня дергали за последние дни.
За окном мирно колыхались ветки тополей, сквозь которые едва-едва проглядывал окружающий мир, так что иногда мне казалось, что этот безумный город, в который превратилась наша когда-то уютная Москва, на самом деле существовал только в моем тревожном воображении.
Телефон не звонил. Я начала нервничать. Мне было ясно, что для того, чтобы это тягостное ожидание прошло, мне нужно самой позвонить кому-нибудь. Только не Татьяне. Володя обещал звякнуть вечером, узнать результат экспертизы французского текста. Поэтому я решила еще раз набрать номер Колбаскина.
Мне ответил все тот же приятный мужской голос. Я уже готова была вслед за «Здравствуйте!» выслушать все, что обычно говорил в таких случаях его автоответчик, но вместо наговоренного текста последовала пауза и тот же голос, видимо, живой, удивленно переспросил: «Але! Але! Говорите, я слушаю!…»
— Ой, здравствуйте, это Вас беспокоит Маргарита Надежкина, — поспешно представилась я. — Могу я поговорить с Михаилом?
— Это я.
— Михаил… Я звоню Вам по поручению.. В общем, я нашла Ваш телефон в Интернете и решилась позвонить. Речь идет об одном Вашем знакомом… — я злилась на себя, что понадеялась на автоответчик и заранее не подготовилась к разговору, — Дима Евсеев, студент МГУ.
— А, Дима…
— Вы его знаете?
— Знаю, конечно.
— Мне сказали, что Вы его близкий друг…
— Близких друзей у меня нет, — резковато ответил Михаил. — Дима приходил ко мне на литературные вечера.
ebooksa