Мистер Накамура сделал вид, что не расслышал. Секунду спустя он проговорил:
— Наш целостный контракт передан на ваш телефон, мистер Боттом. Можете на досуге изучить его. Ваша электронная подпись активирует контракт, и тогда мистер Сато отправит на вашу НИКК сумму на первоначальные расходы. А пока я попросил бы вас отвезти мистера Сато назад в Денвер.
— Это еще с какой стати?
— Меня вы больше не увидите, мистер Боттом, до конца расследования. Но вы будете часто встречаться с мистером Сато. В интересах расследования он будет на связи с вами в любое время. Сегодня я хочу, чтобы он опробовал вашу машину и увидел ваше жилье.
— Опробовал мою машину? — рассмеялся Ник. — Увидел мое жилье? Это еще зачем?
— Мистер Сато никогда не видел универмага «Беби-гэп», — сказал Хироси Накамура. — Ему это будет любопытно. На этом наш разговор закончен, мистер Боттом. Всего доброго.
Миллиардер сделал легчайший поклон — пренебрежительно-слабый, почти незаметный.
Ник Боттом не поклонился в ответ. Он развернулся на пятках и пошел назад, к гэнкану и своей обуви, на каждом шагу ощущая обнаженным большим пальцем мягкий татами.
Хидэки Сато совершенно беззвучно пошел следом.
2.00
Лос-Анджелес
10 сентября, пятница
Вэл полулежал внутри V-образной конструкции, где ржавая сталь встречалась с обгаженным голубями бетоном, — под разрушающейся эстакадой и высоко над заброшенным участком 101-го. И неподалеку от остатков Юнион-стейшн. Вэл любил это место потому, что здесь было прохладно — температура в тени заметно отличалась от уличной, — а еще круто. Ему нравилось думать, что эти конструкции из решетчатых ферм и бетона, вроде той, где он сейчас расположился с ребятами, были контрфорсами какого-нибудь заброшенного готического собора, а он — горбуном, бродившим среди горгулий. Типа Чарльза Лоутона.[13] Наверное, любовь к старым фильмам, подумал Вэл, — единственное, что он унаследовал от предка, прежде чем этот сукин сын бросил его.
Остальные ребята из его флэшбанды уже выходили из флэшбэка. Подергивания и слюни, стекающие изо рта, сменились зевотой, потягиваниями и криками.
— Кайф! — выкрикнул Койн.
За всю историю этой компании оборванцев, неоперившихся беложопых юнцов, Койн больше любого другого подходил под определение вожака.
— Охеренный кайф! — отозвался Джин Ди, высокий прыщавый парнишка, рассеянно чесавший у себя в паху: он уже вышел из флэшбэка и явно пытался сделать то, чего не смог во время реального изнасилования.
— Сунь ей еще раз, Бен! — воскликнул Сули.
Татуировки целиком покрывали не только руки этого мускулистого шестнадцатилетнего парня, но и лицо, напоминавшее боевую маску маори.
Манк, Тухи, Костолом и Динджин, подергиваясь, выходили из повторных получасовых сеансов и пока молчали — только позевывали, рыгали и пердели. Эти четверо были на год, на два младше Вэла и трех других парней (при том, что Костолом — Кальвин — был самым высоким, здоровым и тупым из восьмерых). Ни одно из их сексуальных поползновений не продолжалось больше минуты, после чего случалось преждевременное… как его там? А потому Вэл недоумевал: «На что эти кретины флэшбэчили остальные двадцать девять минут?» На то, как они срывали с нее одежду? На то, как убегали? Или на одно и то же Волшебное мгновение тридцать раз подряд, точно на заезженном блюреевском диске?