— Скрайер показала мне еще кое-что. Даже если Каристиону не убивали, жить ей оставалось недолго. Она заразилась чумой.
— Этого… не может быть, — ответила Селия.
— Я видел сыпь.
— Сыпь может быть признаком кучи разных болезней.
— Это была чума, — повторил я немного тверже, затем продолжил в более мягком тоне: — Я достаточно ее насмотрелся, чтобы определить с первого взгляда. Возможно ли, чтобы обереги Журавля начали терять силу?
— Невозможно.
— Почему ты в этом уверена?
— Потому что управление оберегами перешло ко мне, — парировала она мой вопрос, поднося к губам чашку.
— Ты мне не говорила об этом.
— Город спокойно спит ночью, потому что все знают, что Учитель хранит их. Лучше молчать, чтобы не поколебать уверенность людей. Об этом знают только несколько человек из руководства Министерства магии. И звание мага первого ранга мне присвоили для того, чтобы я была готова заменить Учителя, когда он не сможет выполнять свои обязанности. — (Эвфемизм, заменивший смерть родного человека, прогремел как адский гром. Впрочем, было приятно, что Селия настолько беспристрастно справилась с ситуацией, учитывая, что будущее Ригуса теперь легло на ее хрупкие плечи.) — Если бы сила оберегов начала ослабевать, я бы знала об этом. Но они в полном порядке.
— Значит, по-твоему, невозможно, чтобы Каристиона подхватила чуму?
— Нет, об этом я вовсе не говорила. Возможность появления чумы естественным способом исключена, но ее можно посеять искусственно. Если бы кому-то удалось передать ее населению, заразить достаточное число людей… Защита, созданная Учителем, небезупречна. Ее можно пробить большим числом.
— Так ты полагаешь, что Веселый Клинок заражает детей чумой? Но для какой цели? Что он может от этого выиграть?
— Кто знает о сделках, которые герцогу, должно быть, пришлось заключить, чтобы заручиться помощью пустоты? Мне почему-то не верится, что существо, которое ты видел, стало бы действовать без вознаграждения. Быть может, по условиям сделки Беконфилд должен посеять лихорадку.
— Думаешь, это своего рода… сделка с дьяволом? Как ты можешь быть в этом уверена?
— Я в этом ни черта не уверена, — огрызнулась она. Сквернословие с трудом уживалось на ее языке — доказательство того, как сильно она была напугана. — Я не способна читать его мысли. Откуда мне знать все детали его болезненных замыслов. Я знаю только одно: если герцог продолжит свое темное дело, защитная сила оберегов ослабнет, это лишь вопрос времени. Пока ты разнюхиваешь вокруг да около, Низкий город играет со смертью.
Я начинал испытывать жар.
— Я разберусь с этим.
— Сколько еще детей погибнет, прежде чем ты исполнишь свой долг?
— Я разберусь, — твердо повторил я, злясь оттого, что на меня оказывают давление.