По лезвию бритвы

— Авраам, сын Мески, — ответил он.

Плохое начало дня, но продолжение еще хуже. Мески была нашей прачкой. Добродушная островитянка воспитывала целую свору ребятишек, используя метод кнута и пряника в равных долях. Об Аврааме я знал лишь то, что он один из гурьбы симпатичных подростков, толпящихся вокруг своей матери.

Аделина отважилась на вопрос.

— Ты думаешь, он, возможно, еще… — Она замолчала, не желая формулировать мысль до конца.

— Шанс всегда есть, — ответил я.

Хотя шансы были равны нулю. Черный дом не ударит пальцем о палец, чтобы разыскать мальчика. Или его найду я, или никто. И, черт возьми, я пока не мог заявить на Беконфилда, имея против него лишь одни подозрения. Возможно, герцог вообще был к этому непричастен. Быть может, скоро откроются новые обстоятельства, быть может, мне повезет. Но все это были только надежды, даже не ожидания, а я не оптимист. Половина одиннадцатого, а мне уже требовался свежий глоток амброзии.

Аделина кивнула, ее округлое личико выглядело совсем старым.

— Я принесу тебе завтрак, — сказала она.

Мы с Адольфусом некоторое время сидели в молчании, никому из нас двоих не хотелось сотрясать воздух словами.

— Где Воробей? — наконец спросил я.

— Ушел на рынок. Аделине понадобилось что-то для ужина. — Адольфус сунул руку в задний карман и достал сложенный листок бумаги. — Принесли тебе перед тем, как ты встал.

Взглянув на полоску бумаги, я развернул ее. Записка содержала пять слов, буквы были отчетливо выведены черными чернилами:

Бюстовый мост, шесть тридцать.

Криспин

Он управился раньше, чем я ожидал. Но с какой целью назначать встречу, если можно было просто переслать мне список в трактир? Возможно, он желал принести извинения за наш прошлый разговор, хотя мне показалось, что он-то как раз рассчитывал увидеть, как буду раскаиваться я, прежде чем получу от него нужные сведения. Я запалил спичку о стойку бара и поднес пламя к записке. Пепел осыпался на пол.

— Теперь Аделине придется там подтирать, — заметил Адольфус.

— Мы все подтираем чужое дерьмо.

Воробей вернулся с покупками, когда я уже наполовину разделался с завтраком. Адольфус слегка приободрился:

— Сколько ты мне сэкономил?

— Два серебреника и шесть медяков, — ответил мальчишка, высыпая мелочь на прилавок.

Адольфус от удовольствия шлепнул себя по ноге.