Разрушитель

Обнаженное тело сквозь стекло криогенной установки казалось нелепым гипсовым макетом с нелепо разбросанными в стороны руками и неестественно вывернутой шеей.

По идее создателей установки, мозг, заключенный в замороженный кусок плоти, тоже должен был быть куском бесформенного льда.

Но, как часто бывает с неумной энергией биоинженеров, их подопечные, заключенные в прозрачные сферы, лишь извне выглядели плавающими булыжниками.

Приборы отмечали отсутствие сердечного ритма, сжатые легкие не функционировали. Человека можно было колоть и резать. Можно было бы даже прооперировать без наркоза. Но мозг человека, опровергая все познания человечества, умудрился уцелеть.

Знай об этом общество и государство – сколько было бы истеричных звонков, какой шквал возмущенных писем обрушился бы на ученых.

– Криогенные установки – акт милосердия! – твердили пресса, радио и телевидение.

Каким кошмаром оказалось существование мозга, лишенного насильственным путем привычной оболочки.

Общество, лозунгом и догмой которого стало милосердие, пусть невольно, придумало человеку пытку, до которой не додуматься и всем дьяволам Вселенной.

Нет ничего страшнее этого черно-белого «кино»: твою жизнь, расчленяя и произвольно тасуя события и факты, раз за разом прокручивают перед тобой. А ты бессилен, даже умереть бессилен.

Мозг попытался приспособиться к новым условиям. Поэтам, художникам, музыкантам это удавалось. И в реальности они жили в отвлеченном мире, самим человеком придуманном. Странные фантазии и невероятные видения уже при жизни отрезали талант от обычной жизни.

Но человек, беспомощно скрючившийся в ледяной купели, был связан с реальностью каждой клеточкой, каждым нервом.

Он не был поэтом. Он был авантюристом, преступником и любящим семьянином в одном лице.

Словом, тело, замурованное в криогенной установке, принадлежало Джону Спаркслину. А патрульный Спарк терпеть не мог кому-либо принадлежать.

И его мозг бесился от сознания, что ничего нельзя изменить. Хотелось действовать. Хотелось вздохнуть полной грудью. Услышать шум вертолетных винтов. Хлопнуть напарника по спине. Любить Диану. Баловать дочку.

А вместо этого Спарк плавал в ванной и от нечего делать возвращал события вспять. Это было десять? двадцать? наконец, это было сорок лет назад? Все не имело значения. Мозг в бездне безвременья нащупал своего владельца и клещом вцепился в былое «Я», по всем приметам являвшееся Джоном Спаркслином.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВЕЛЬД. ТОСТЫ С ВАРЕНЬЕМ.

Острой иглой укололо предчувствие опасности. Даже во сне Спарка насторожило чужое присутствие. Трещали выбиваемые зубы и хрустели черепа. Сознание отчаянно сопротивлялось рамкам, в которые паршивое общество пыталось впихнуть твои эмоции, чувства и жажду крушить.

Краши и бедмены плевать хотели на каноны социума. А Спарк лишь во сне имел право раскрепоститься.

– Имей в виду, – в последний раз тыча толстенькой сарделькой пальца в купола криогенных установок говорил шеф полицейского Управления, – если тебя выпустили под залог, не жди, что отвертишься в следующий раз!