Дежа вю (сборник) ,

Я встала с постели, надела халат, сдвинула подушки повыше и села на кровать, прислонившись к ним. В лежачем положении я боялась заснуть…

– Разумеется, это лишь версия, ее предстоит подтвердить или отбросить, но это уже ваше дело. Но версия непротиворечивая. Итак, то, что вы называете рукописью. Я, как вам известно, ее не читал, но полагаюсь на ваш подробный пересказ и важные цитаты. Разумеется, это не сухое перечисление имевших место событий, но и не художественное произведение – много отрывочной информации, не стройный и не замкнутый сюжет, некоторые герои описаны излишне подробно, а о других мы узнаем лишь крохи. Даже появляется ощущение, что автор просто извлекает из своей памяти то, что удается извлечь. И если вам показалось, что это не слишком удачный детективчик, то дело лишь в том, что события в рукописи крутятся вокруг расследования убийства… – Я поразилась, как Генри глубоко проанализировал рукопись. Меня всегда потрясала его способность запоминать! Я знаю, что у незрячих происходит компенсация, но память Генри феноменальна, даже для человека, лишенного зрения. Он держал в памяти все, что слышал, а спустя годы мог воспроизвести услышанное, в точности подражая голосу и сохраняя интонации. – Если автор среди действующих лиц, то следует предположить, что это Бруно Райновски. Это очевидно, ведь в рукописи содержатся различные детали, которые могут быть известны лишь ему. К примеру, сон об отце. Кстати, по-моему, ему не следовало его записывать, он изрядно рисковал здоровьем своего отца. Впрочем, все это при одном условии: рукопись содержит достоверную информацию и не является вымыслом.

Помните, что профессор Краузе сказал Бруно Райновски? Так вот, рукопись описывает события, как они выглядят с точки зрения автора, но с любой другой точки зрения они могут выглядеть иначе.

– Но ведь не было никакого суда над Краузе! – прервала я монолог Генри.

– Секундочку, Николь. Не торопитесь. До этого мы еще дойдем. Я хочу сказать, что моя версия держится на предположении, что автор специально не вносил в рукопись вымысел, и что в этом смысле ему можно доверять, насколько можно доверять любому автору… А если так, то давайте вспомним кульминацию. Бруно в панике – он опасается, что Эстер займется этой селек… не запомнил, но вы поняли. Заметьте, что я принимаю эту теорию всерьез! Еще пару лет назад я не решился бы произнести эти слова вслух, опасаясь обструкции, да они и не пришли бы мне в голову! Но вернемся… Бруно обращается к Гарри за помощью. Кстати, советую вам сделать то же самое!

– Зачем?

– Секундочку, сейчас поймете. Гарри – физик. Он честно делится с Бруно главной проблемой эвереттики. Как доказать, что мир устроен именно так, как она его описывает? Ведь в результате того самого трудно произносимого явления мы оказываемся в иной реальности, но ничего не знаем о предыдущей. Наша память меняется… Не сомневаюсь, что Гарри озабочен поисками эксперимента, который бы позволил получить какой-нибудь практический результат, а тут Бруно со своими проблемами… Итак, мы имеем рукопись, неизвестно зачем написанную, и имеем идею Гарри, которую автор от нас утаил, но… рукопись на этом обрывается! Мы в шаге от истины. Хотите сделать этот шаг сами?

– Если обрыв рукописи связан с идеей Гарри, то следует предположить… то есть, можно предположить, что… Гарри велел… посоветовал Бруно записать все события… Но для чего?

– Вы умница, Николь! Именно так. Гарри полагает, что артефакт может зафиксировать память о текущей реальности, и если то, что попытается вызвать Эстер, приведет к катастрофическим результатам, то это позволит хоть что-то исправить…

– Но как?

– Хороший вопрос, но с ним лучше к Гарри. В конце концов, это всего лишь моя догадка.

– Допустим. Итак, по совету Гарри Бруно фиксирует на бумаге главные события последних недель. Но как рукопись попала к Мэриэл?

– Логично предположить, что, написав эту рукопись, Бруно должен был передать ее человеку, чья память в результате предполагаемого изменения реальности не претерпит существенных изменений. То есть человеку, не участвующему в описанных событиях. Но этот человек должен отнестись к рукописи серьезно и исследовать ее. Трудно представить лучшую кандидатуру…

– Да. Насчет Мэриэл нет сомнений. Но КАК?

– А разве Инесс вам не рассказала как?

– Инесс? При чем тут Инесс? – Моя голова пошла кругом.

– Шоколадные конфеты с ликером. Грильяж. А потом снова с ликером. Уж если я рассуждаю о физических экспериментах, то от меня уже можно ожидать чего угодно! В эвереттике это называется склейкой. Версия? Представьте себе, что у Эстер все получилось и произошло это до того, как Бруно отправил рукопись Мэриэл Адамс. Ведь он не мог не думать об этом. Наверняка он представлял себе ее, листающей его писанину. Это хороший импульс для склейки, так что вот такой грильяж… Кстати, ряд несоответствий рукописи нашей реальности указывают на то, что эта селективная штука произошла! Суд над Краузе, квитанция из химчистки в кармане Гюнтера Пфлегера, смерть отца Бруно, если я вас правильно понял, она подразумевалась – все это упомянуто в рукописи, но не имеет отношения к нашей реальности.

– Теперь понятно.

– Николь, найдите телефон семейства Слоу и выясните, как чувствует себя мадам!

– Интересная мысль. Почему мы этого еще не сделали? Но…