Дежа вю (сборник) ,

– Странно, а можно как-то поточнее сформулировать, чтобы проще было понять? – заинтересовалась Инесс.

– Давайте отвлечемся от нашего в значительной степени литературного источника информации и обратимся к событию, за которым, пусть и несколько опосредованно, но мы все наблюдали в нашей привычной реальности, – продолжил объяснения Гарри. – Я говорю о чемпионате мира по футболу. И даже не о самом чемпионате, а о мифе, им порожденном, об осьминоге Пауле, правильно предсказавшем результаты всех матчей, о которых его спрашивали. Вижу, что независимо от вашего отношения к футболу, о Пауле слышали все. И это один из ключевых моментов, на которые я бы хотел обратить ваше внимание.

– Вы хотите дать объяснение этому чуду? – спросила Николь.

– Если бы я считал историю с осьминогом чудом, то это бы значило, что никаких соображений, объясняющих ясновиденье Пауля у меня нет, – заметил Гарри. – Но это вовсе не чудо, впрочем, так считаю я. Но смогу ли в этом убедить вас? Посмотрим. Конечно, осьминог – существо живое, то есть обладающее свободой выбора, но его выбор предполагает всего два варианта, причем совершенно равноценные с точки зрения наблюдателя. Животное ищет пищу, а эта пища может быть добыта двумя равноценными действиями, предполагаем, что все было честно и действия на самом деле были абсолютно равноценны. В качестве наблюдателя у нас оказывается весьма интересный объект. Ибо результат выбора важен не для осьминога. Он будет сыт в любом случае. Это важно для того, кто связал выбор Пауля с событиями своего будущего. Очень старый прием гадания, та же монетка. Вначале гадающим наблюдателем мог быть один человек, кто-то же придумал эту забаву, даже если это была группа людей, то очень небольшая и достаточно однородная с точки зрения свойств наблюдателя. Скорее всего, первый акт ясновиденья был случайным, да и нет, насколько я знаю, доказательств, что это было с первой попытки. Дальше поработали журналисты, и за Паулем уже следит коллективный наблюдатель, обладающий общей памятью и достаточно предсказуемыми вариантами ожиданий. Но в число наблюдающих теперь входят не только заинтересованные в определенном результате болельщики, но и те, кому выбор осьминога безразличен, но интересен сам факт. Что влияет на выбор наблюдателя с памятью? Заметьте, я не об осьминоге. Если мы принимаем гипотезу о многомирии, то Пауль выбирает оба аквариума, но каждый в своей вселенной, важно, свидетелем какого из этих выборов станет наш коллективный наблюдатель. Так что же влияет именно на его выбор? Оценка вероятности, это для болельщиков, которые знают команды и их возможности, предположу, что здесь будет ожидание пятьдесят на пятьдесят, но еще есть ожидание предполагаемых эмоций. В состав коллективного наблюдателя входит уже большая группа людей, не интересующихся футболом, но с любопытством следящих за экспериментом. Думаю, что серьезное отношение к этому было не у многих, но нравилась эта пиар-игрушка большинству, и это большинство на подсознательном уровне понимало, что первая же ошибка Пауля просто разрушит мистерию. Повторяю, что это на уровне подсознательного, поскольку событие носит явно фоновый характер. Это самое большинство не заинтересованных конкретным результатом, но заинтересованных в продолжении эксперимента, и будет определять выбор пучка. Так мы с вами и оказались в той ветви нашего общего выбора вселенных, где Пауль все время угадывал. Понятно, что такой расклад возможен на сравнительно небольшом временном интервале, но это уже мое предположение, которое не проверено на практике.

– Вы хотите сказать, что с выбором присяжных было нечто подобное? – спросил комиссар.

– Не совсем, принцип…

– Но группа из двенадцати вполне определенных людей – это совсем другой вид наблюдателя, – решительно возразила Камилла Фортье.

– Вы правы, – согласился Гарри, – но я говорю о принципе, зная который можно воздействовать на мнение группы людей, вернее, воздействовать на их эмоциональный выбор. Мы уже отмечали, что некоторые члены жюри не могли объяснить на рациональном уровне, почему они проголосовали против обвинения. Кто-то в зале суда сумел повлиять на эмоциональную оценку действий профессора в определенном направлении.

– Ну, наверное, сам профессор, – предположила я.

– Нет, это невозможно. Во-первых, для массового гипноза нужны другие условия, – Гарри посмотрел на Камиллу, и она согласно кивнула, – во-вторых, все вы прекрасно знаете, что под гипнозом человек никогда не поступает так, как он ни в коем случае не поступил бы сознательно, то есть, не совершает действий, противоречащих его внутренним принципам.

Нет, я думаю, что доктор Краузе действовал по более сложной технологии. Вспомните, как он изменил личность Патриции Слоу. Простым гипнозом этого добиться невозможно.

– Но в рукописи, – опять включилась в дискуссию Камилла, – доктор все объяснил. Он воздействовал не на поступки женщины, а на ее память. Он нашел в ее прошлом момент гармонии, создал установку на сохранение этого состояния. А способы выполнения этой команды пациентка уже нашла сама, конечно, не на сознательном уровне.

– Она попросту вычистила свою память с того времени, когда чувствовала себя счастливой, – воскликнула Николь.

– Да, согласилась Камилла, – психика большинства людей склонна искать простые решения.

– Краузе не мог этого не знать, – заметила Инесс Катлер.

– Я тоже так думаю, – согласился Гарри. – Это указывает на то, что действия психиатра были преднамеренными. Значит, присяжные не могли его оправдать на рациональном уровне. Поэтому я считаю, что профессору удалось воздействовать на их эмоции.

– Но каким образом? – спросил Дэвид.

– К сожалению, в рукописи нет описания процесса, поэтому возможно лишь предположение. Единственный человек, способный выполнить то, что нужно было Краузе – это его адвокат. Краузе имел возможность воздействовать на его память, встречаясь с ним один на один. И именно адвокат был тем человеком, которого обязаны были выслушать все члены жюри присяжных.

– Вы говорите страшные вещи, – неожиданно заявил Алекс Гирш. – Так любой преступник может избежать наказания за свое преступление.

– Нет, – возразил Гарри, – вы забываете о вероятности. В случае с Краузе его виновность была не однозначна, помните, как оценивал его шансы тот же адвокат. Задача профессора была в том, чтобы увеличить вероятность оправдательного вердикта. Вернее, чтобы оказаться в той ветви мироздания, где он был именно оправдан. Я хочу, чтобы вы поняли, речь не идет об избавлении от события, которое нам не нравится, это невозможно при ненулевой вероятности этого события. Речь идет о том, чтобы создать больше возможных событий, которые нам нравятся, тем самым обеспечить себе большую вероятность желательного выбора реальности. Мы не умеем пока управлять этим процессом на сознательном уровне. Я предполагаю, что в реальности, которая описана в рукописи, профессору, а возможно и не только ему, удалось найти решение этой сложной задачи. Думаю, что и тот Гарри, который описан неизвестным автором, знал об этом больше меня.