Мысленно я поздравил себя и, не сумев сдержаться, довольно улыбнулся. Хотя Остину-Хару это могло и не понравиться. Я с самого начала предполагал, что его нетрудно будет вытянуть на откровенность, и, похоже, мне удалось найти к нему правильный подход.
— Успокойтесь, Джордж. В убийстве Ванды вас никто не обвиняет, — сказал я, и он вроде бы начал расслабляться. — Пока.
Когда я добавил последнее слово, глаза Остина-Хара вновь широко распахнулись и он так быстро что-то забормотал, что ничего нельзя было разобрать. Я вскинул руку, призывая его остановиться.
— Джордж, я уверен, что все не так уж плохо. Прежде всего ответьте мне, у вас есть алиби на тот период времени, когда Ванда была убита?
Остин-Хар отрицательно покачал головой, и вид у него был довольно-таки несчастный.
— Вы, вероятно, находились здесь, в своей комнате, совершенно один, ведь так? — предположил я.
Он кивнул.
— Это плохо, — с озабоченным видом произнес я. — А то я, признаться, хотел бы найти нескольких человек, которые видели бы меня рядом с собой в тот момент, когда мисс Харпер повстречалась со своей смертью. — Я засмеялся, как бы сам себя осуждая. — В противном случае нетрудно догадаться, кто будет первым в списке подозреваемых.
Остин-Хар вяло улыбнулся, я же продолжил:
— Ну ладно, Джордж, мой юмор сейчас не совсем уместен. В данный момент нужно заняться вашей реабилитацией.
Остин-Хар закивал — его голова заходила вверх-вниз, точно шарик для пинг-понга.
— Особых подробностей Нора мне не предоставила, — сказал я, и это была абсолютная правда, поскольку мисс Таттерсолл вообще не заикнулась о связи Остина-Хара с жертвой. — Вы, Джордж, также не обязаны чем-либо со мной делиться.
Он снова криво улыбнулся.
— Но чтобы наверняка отвести от вас подозрение, — продолжал я, — мы в первую очередь должны определить, по какой причине вы могли бы желать смерти Ванды. Могло бы стать серьезным основанием прокисшее affaire du coeur?[2]
Остин-Хар вытянул из кармана платок и принялся промокать внезапно взмокший лоб.
— Боюсь, что не все так просто, Саймон. Совсем не просто.
— Джордж, дорогой мой, о чем вы? — Я даже подался немного вперед, словно опасаясь пропустить хоть единое слово. Так оно в общем-то и было — насколько я понимал, мы подбирались к самым что ни на есть пикантнейшим подробностям.
— Дело касалось не столько сердца, сколько других частей тела, особенно нижних. — Остин-Хар произнес последние слова с некоторой брезгливостью, хотя и не смог удержаться от слегка похотливой улыбки, припомнив, видимо, былые шалости. — Эта женщина была точно пантера. Никогда не чувствовала себя удовлетворенной, всегда хотела еще. — Он вдруг замолчал, явно смущенный собственной откровенностью.
Я от души рассмеялся:
— Но вам-то, Джордж, наверняка удавалось ублажить ее.