Кракен

— Вы сплочены? — спросил он.

— Почти, — проскулил один пес. — Один сказал, что он не фамильяр, а домашнее животное, и его освободили.

— Правильно, — одобрил Вати. — Мы можем чем-нибудь пособить?

Забастовщики переглянулись.

— На всех нас напала слабость. Слабеем.

Они говорили на лондонском собачьем — языке, состоящем из лая.

— Посмотрю, нельзя ли чего нацедить из фонда, — (Забастовочный фонд таял, конечно же, с пугающей скоростью.) — Вы делаете великое дело.

Фамильяр, которого Вати искал сверх обычной своей программы, находился, как он думал, всего в миле-другой. Он ощупал тысячи статуй и статуэток в этом радиусе, выбрал Иисуса перед церковью несколькими кварталами дальше — и прыгнул.

…И был перехвачен. Ужасное мгновение.

Он был вне статуи, и что-то оказалось у него на пути, некий эфирный призрак, который схватил его бестелесную личность, шипя: так сынок так гаденыш красный шакал поделом тебе. Этот призрак пригвоздил его к не-пространству.

С давних, очень давних пор Вати не проводил вне тела, в не-пространстве больше мельчайшей доли мгновения. Он не знал приемов метаборьбы, не мог сражаться. Об этой фантомной зоне он знал только одно — как из нее выбраться, но пленивший его как раз и не давал этого сделать. сынок ты пойдешь со мной в участок.

Вати ощущал испарения информации, власти и коварства, пытаясь думать. Конечно, он не дышал, но чувствовал себя так, словно задыхался. Из крепкого не-тела противника вытекали различные его компоненты. Пока обманный призрак душил Вати, тот получил благодаря соприкосновению с ними кое-какие случайные и разрозненные сведения.

полицейский полицейский полицейский, сказало нечто, а Вати услышал: на прицел — и в ярости отпрянул. Недавний его маршрут из головы крикетиста все еще был обозначен в астрале. Вати пролавировал обратно в крошечную фигурку, с хлопком ворвавшись в нее, и зарычал. Собаки стали озираться.

— Помогите! — крикнул Вати.

Он чувствовал, что коп хватает его, всасывает в себя, пытается извлечь наружу. Противник был силен. Вати цеплялся за внутренность куклы.

— Найдите кирпич! — крикнул он. — Что-нибудь тяжелое. Хватайте меня! — Ближайшая собака нащупала и подняла игрушку. — Как скажу, расшиби этого гада о стену, и чтобы с первого раза. Понял?

Испуганная собака кивнула.

Вати уперся, выждал, затем втянул удивленного неприятеля к себе, в крохотную фигурку. В ней стало тесно. Вати смотрел через невзрачные глаза, чувствуя, как сбитый с толку полицейский толкается среди незнакомых ему изгибов.

— Давай! — гаркнул он.

Собака мотнула тяжелой головой и запустила куклу в кирпичную стену. За мельчайшую долю мгновения до того, как та коснулась стены, Вати оттолкнулся и вырвался наружу, впихнув копа глубже и перелившись в однорукую Барби.