— Но, судя по тебе, жизнь продолжается?
— Для души — да, для плоти — нет.
Адамс посмотрел в окно и поднялся:
— Мне пора. Прощай!
И он мгновенно исчез, а Геллану подумалось: «Постой, а что Адамс имел в виду, когда говорил, что у него нет желания видеть своих знакомых мертвыми? О ком это он? Черт возьми, Адамс знает даже о наших планах. Не вздумает ли он нам помешать? Вроде не должен, он же на нашей стороне».
Мозг быстро потерял способность четко мыслить, и Геллан скоро уснул.
Сон был глубоким и спокойным, но когда Геллан проснулся, голова была тяжелой, словно после поздней вечеринки, настроение — на нуле.
«Сегодня такой ответственный день. Надо собраться», — думал Геллан.
Он сделал несколько разминочных упражнений, умылся холодной водой и после завтрака сразу же уединился с Понтиным.
— Олег, разыщи наших парней и выясни, в котором часу мы можем увидеться, мне надо срочно с ними поговорить.
— Они уже спрашивали о вас. Я сейчас приведу Мельникова. Он недалеко.
— А где Владимир?
— Он с ребятами.
Понтин зашагал в сторону дома, где жили военнопленные.
Геллан зашел за угол строения и, отыскав в тайнике пистолет — подарок Глории, — сунул его в карман.
— «Береженого Бог бережет», — сказала монашка, надевая на свечу презерватив, — пробормотал он, вспомнив кем-то произнесенную поговорку.
Через десять минут в сопровождении Понтина явился Мельников.
Они обменялись рукопожатием и Мельников сразу же стал докладывать. Понтин, по приказу Геллана, устроился невдалеке, контролируя подходы к месту встречи.
— Я решил задействовать в операции почти всех наших ребят.
— А как Гамаль?