Сам Архангел Михаил…
И на заводах, как поется в популярной песне:
Дымят заставы трубные,
Дымят, магнитоградские…
Печи и тепло давали, и углекислый газ вместе с дымом выбрасывали в атмосферу. А углекислый газ и создает парниковый эффект, ещё более разогревающий атмосферу».
Более строгая история описана в научных статьях. Историки науки утверждают, что эта идея, после ее возникновения у Ж. Фурье в 1824 году, сразу попала в «научный официоз» благодаря известности автора. Дальше к ней приложили силы такие авторитеты, как англичанин Дж. Тиндаль (он в 1860 открыл, что парниковым действием обладает углекислый газ) и швед С. Аррениус, еще через 40 лет догадавшийся о возможности связи выделяющейся при хозяйственной деятельности человека углекислоты с изменением климата.
А дальше уж сметливые умы поняли, что идея может не только «нагреть атмосферу»… И налогоплательщика, из кармана которого и финансируется наука в «нормальных государствах», с ее помощью можно немного «нагреть»…
Правда, до сих пор совершенно неясно, являются ли колебания климата обусловленными именно человеческой деятельностью, а не какими-то долговременными колебательными процессами в мировом океане, содержащем 98 % всего углекислого газа на Земле. Но испуг перед «дымящими трубами» «десорбировал» из бюджетов развитых стран столько лоллардов, азиатов и евро, что даже мизерной их части вполне хватило для поездки Самуила Лазаревича в Австралию на ООНовский Конгресс по проблемам очистки газообразных выбросов от «парниковых газов». (Из-за чего он и не принимал участия в нашей фартовой эпопее).
И не все так просто… Среди противников однозначной трактовки негативного влияния парникового эффекта на климат есть не только скептические политики, но и опытные профессионалы. Вот, например, что говорит крупный окраинский специалист Мыкола Кульбита: «Парниковый эффект, который возник еще во времена образования на нашей планете атмосферы, положительно влияет на все экосистемы Земли, стабилизирует ее температуру и вообще является нормой для растительного и животного мира, а также, соответственно, и для жизни людей».
И в духе цитировавшихся «Методических разработок…» можно было бы вспомнить, что задолго до магнитоградских труб, которые воспевает Н. Уболоцкий:
Когда магнитоградские мартены
Впервые выбросили свой стальной поток…
были на планете не менее мощные источники дыма. Это отмечал ещё В. Ходасевич:
В тумане Прочида лежит,
Везувий к северу дымит.
Запятнан площадною славой,
Он всё торжествен и велик…
Но Бог с ним, парниковым эффектом! Пусть им занимается Самуил Лазаревич, наш фирменный «официальный ученый».
Эвереттика по своим преобразующим наше мировоззрение потенциальным возможностям гораздо мощнее, чем этот самый эффект, вокруг которого кипят столь бурные страсти: и научные, и политические и – уже! – экономические. Но пока эвереттика не преодолела у нас даже барьера полноценного «официального признания» и за это нужно ещё бороться.
С кем, я, правда, не знаю – никто «официального отказа в признании ее научности» не подписывал. Правда, «в четыре глаза» я слышал от одного весьма неглупого доктора наук, что если признать эвереттику, то «Чем же я тогда всю жизнь занимался? А весь наш Институт!?».
ebooksa