Аполлоша

Произнося это, Игнат испытал острое чувство гордости за себе, такого предусмотрительного, осторожного, тертого жизнью: пойдет к соседской двери – все нормально, замешкается, скажет, что лучше подождет, – нечисто…

– Хорошо, хорошо, Игнатий Васильевич, не беспокойтесь, – глухо проворковала через дверь хорошенькая активистка, – я пока соседям вашим… И она скрылась из сектора обзора, уйдя влево по лестничной площадке. Игнат несколько секунд прислушивался, но понял, что звонка все равно не услышит, а Абрикосыча, как он его частенько называл, скорее всего, нет дома – в мае и почти все лето он в Подлипках, на огороде.

Он посетил ванну, где слегка смочил волосы для правдоподобия, набросил халат и снова приник к глазку, в котором хорошенькая Валентина смотрелась все так же привлекательно и мирно с бумажками в руках.

– Ну что?

– Никто не открывает. А вы не знаете, когда их застать?

Он снял цепочку, провернул «собачку» замка и отворил дверь. «Прошу вас!» – Игнат галантным жестом предложил даме пройти, изобразив улыбку, с помощью которой совсем еще недавно, лет двадцать назад, представительный военный музыкант прельщал трепетные женские сердца.

Дама поблагодарила, вошла и, мило улыбаясь, направила фломастер прямо ему в лицо. Глаза обожгло, точно в каждый воткнули горящий фитиль. Крик захлебнулся, застрял где-то в недрах горла, перехваченный на выдохе. Он не мог уже видеть вообще, а конкретно – мужчину крепкого сложения, быстро проскользнувшего в проем. Тот резким, выверенным ударом ребра ладони вырубил хозяина и помог ему не упасть – сползти на пол в прихожей без сознания. И тотчас в компании с девицей двинулся прямиком в спальню, к гардеробу. Безуспешно переворошили его. Далее, натянув кожаные перчатки, быстро, но методично осмотрели все ящики и закутки квартиры, промяли кресла и подняли сиденье дивана, заглянули даже в сливной бачок. С помощью лестницы мужчина, наглотавшись пыли, обследовал антресоль, аккуратно выглянул на узкий, старым чугунным узором огороженный балкончик и убедился, что ржав и пуст.

– Так, действуем по второму варианту, – решительно заявил он. Дама набрала номер на мобильном. Через двадцать секунд доктор Фасольев, лысый человек с остренькой лисьей мордой и маленьким чемоданчиком в руке, вышел из синей «ауди» и, оглядевшись, вошел в подъезд.

Доктор Фасольев поднялся на один лестничный пролет. Он не услышал мягких шагов-прыжков сзади. Он получил удар по черепу тяжелым предметом, каковой предмет представлял собою огромный кулак, упакованный в перчатку. Здоровяк в белом медицинском халате поверх куртки защитного цвета и в белой шапочке быстро сволок Фасольева вниз, где с помощью лопоухого напарника, тоже в медицинской униформе, запихнул безвольное тело в углубление под лестничный пролет, рядом с задраенной металлической дверью в подвал. Чемоданчик был мгновенно вскрыт массивным лезвием ножа, и содержимое его оценено по достоинству, хотя и вряд ли адекватно. Затем эскулапы пружинно и стремительно взбежали на третий этаж, натянули медицинские маски и притаились по обеим сторонам двери, плотно прижавшись к стене. Один надавил кнопку звонка. Его расчет был хладнокровен и верен.

Ожидавший прихода Фасольева тип с хорошо поставленным ударом кивнул «борцу за экологию Акишиной», и та, даже не глянув в глазок (какая беспечность!) открыла дверь.

С дамой поступили так же негалантно, как с Фасольевым, а на ее подельника направлен был пистолет. Тот счел за благо поднять руки, в других обстоятельствах способные сломать кому угодно что угодно. Второй, безоружный доктор, на вид не менее мощный и опасный, придвинулся на расстояние удара и продемонстрировал свой уровень владения карате. Жертва рухнула, задев локтем небольшую вазу на полочке. Та грохнулась, но коврик для ног приглушил звук. Теперь без сознания в квартире находились уже трое, включая Игната.

Здоровяк пощупал Игнатов пульс, удовлетворенно хмыкнул «живой» и стал энергично приводить в чувство хозяина квартиры, шлепая по щекам – впрочем, вполне безуспешно.

– На хрена? – удивился Лопоухий. – Надо брать и сматываться.

– Э нет! Ему надо впарить легенду сразу, пока он в полуотключке. Так лучше запечатлеется в подкорке, понял? Все на доверии, иначе можем нарваться на глухаря.

– Не расколется?

– Кто его знает, может, он партизан Железняк? И вообще, всегда надо по-мирному начинать.

– То-то мы ласково так с этими…

– Ладно, к делу. Мы аптечку не предусмотрели, козлы!

«Каратист» ринулся на кухню в поисках аптечки, но наткнулся на початую бутылку коньяка. Осененный смелой идеей, он вернулся и с помощью коллеги влил живительной жидкости в насильно разверстую пасть.

Чудо воскрешения большого русского человека свершилось. Игнат закашлялся, трудно всосал порцию воздуха, за ним последовало еще несколько глотков спиртного, уже более осознанных, и, наконец, наступило прозрение.