Костик опустил голову и молчал.
– Я отвечу за вас, Константин. Вы сговорились шантажировать ваших работодателей. Мол, не возьмете назад – расскажем миру про чудесную статуэтку – так?
Костик покраснел и продолжал молча смотреть в пол.
– Почему же она не приехала с вами? Передумала?
– Костик не понимает. Она могла сказать Костику, что передумала. А она…
– Что?
– Она делает вид, что ничего не помнит. Про то, что приезжала к Костику, про фото, про экстрасенса-женщину, про ее мужа…
– Стоп, юноша, стоп! Вот здесь подробней, пожалуйста.
Костик нехотя поведал про визит к нему Любови Андреевны, подтвердил их намерения, в деталях воспроизвел ее рассказ о посещении Анны Вагановны. С ее слов он описал реакцию экстрасенса, поведение ее мужа Ашота – словом, все, что услышал от Любаши.
– И она говорит вам, что ничего этого не помнит? Когда вы общались?
– Вчера утром по телефону. Коротко… Она сделала вид, что ничего не было. И тогда Костик решил к ней заехать. Костику захотелось посмотреть ей в глаза, и он днем заехал. Любовь Андреевна ничего не помнит. Или она претворяется. Все, что было недавно, – не помнит. Фото Костик ей показал – не помнит, что это и откуда. Ведет себя нормально, улыбается. Поила чаем, кормила бутербродами.
– А вы напомнили ей все?
– Нет, Костик подумал, что это глупо, если она играет в такую игру. Если у нее провал в памяти, тогда тоже глупо. Костик решил сам поговорить. Вот и приехал. Костик понимает, что поступил очень плохо. Он извиняется, он не просит вернуться в игру. Но теперь все равно невозможно без Игнатия Васильевича. Костику очень жалко Игнатия Васильевича. Вы его найдете? Может быть, он сам вернется?
Нагибин про себя отметил, что у этого юноши по прозвищу Утист непросто обнаружить признаки болезни, если не знать о ней и не удивляться этой редкой аномалии «о себе в третьем лице». Но как не удивляться да и привыкнуть было трудно. А вообще юноша рассудителен, логичен, откровенен до простодушия, проявляет чувство вины.
И, конечно, оценив логику Костика, Сергей Нагибин отбросил оба его предположения.
Гоша в свою очередь наблюдал, как юноша волнуется. Лоб покрылся испариной, щеки зарделись, руки суетливо искали себе место. Это было нехарактерно для него абсолютно. Утист полез в карман и достал вместе с платком две связки ключей, по два на каждой. Гоша тотчас узнал свои и Игнатовы.
– Вот, Костик принес вернуть, мама уже не сможет вам помогать, возьмите, – промокая лоб, сказал он. – И еще у Костика один вопрос: Игнатия Васильевича обокрали?
– Если вы о статуэтке – да, ее унесли.
– Костик хотел посмотреть, подержать в руках. Вы сможете найти ее?
– Меня, как и Георгия Арнольдовича, больше волнует судьба ее хозяина, – мягко заметил Нагибин.