Но выражение слегка прикрытой ярости на лице Кастиэля осталось прежним. Кажется, он хотел еще что-то сказать — вероятно, он много чего хотел сказать, но в конце концов просто развернулся и сбежал вниз по ступеням.
— Можно спросить? — выдохнул Томми.
— Нет, — отрезал Дин.
Томми пожал плечами, хотя в этом жесте было больше усталости, чем смирения, и раскрыл перед Дином дверцу.
— Не надо. Пусть ребенок вперед сядет. Сейчас середина ночи.
— Тебе пришлось хуже, чем ему, — не согласился МакКлейн. — И потом, ему там сзади есть чем заняться.
— Какая-то игра?
Томми рассеянно кивнул:
— Типа того.
Они отъехали от церкви и покатили по пустой, залитой лунным светом улице. Сидя за рулем, Томми поглядывал на петлю, которую Сэм по-прежнему держал завернутой в лоскут на колене. По радио передавали «Can`t You See» от «Marshall Tucker Band»[79].
— Забавно, — задумчиво проговорил он. — Слушаешь о чем-то истории всю жизнь, а когда наконец это находишь, прямо разочарование какое-то. Бывало у вас такое?
— Нам надо ее уничтожить, — невпопад отозвался Сэм. — И лучше раньше, чем позже.
— На поле битвы, — сказал МакКлейн. — Ее надо уничтожить именно там.
— Почему именно там?
— Потому что там ее впервые завязали. Аристид Перси соорудил ее в полевом госпитале, используя те же узлы, какими штопал труп Бошама.
У Дина зазвонил телефон.
— Хе, должно быть, отошел от купания в болоте, — старший Винчестер принял звонок. — Привет, Бобби.
Сэм видел, как брат рассматривает нож, слушая Сингера.
— Бобби, старик, что такое? — из-за помех он едва мог различить слова. — Что? Да, готово. — Дин перевел взгляд на петлю, потом снова на нож. — Сейчас сделаем. На поле битвы. — Он поднял бровь. — Далеко еще?
— Почти приехали, — отозвался Томми. — Видите?