Дверь за облегченно выдохнувшим помощником закрылась, но Лао Сэнь помедлил еще несколько секунд. За долгую жизнь в личном архиве накопилось немало. Друзья, враги, случайные люди… Кто же ты, знакомый незнакомец?
Терминал послушно развернул фотографию, оптимизировал размер и добавил снизу текст. Но Лао Сэню не требовалось читать. Один взгляд. Один удар сердца.
Даже чувствительные микрофоны терминала не уловили имя, сорвавшееся с его губ.
Некоторое время он изучал возможности захваченного пространства и долго, очень долго формировал паразитные алгоритмы управления. Затем методично распределил готовые подпрограммы по вычислительным модулям, не спеша взломал кодировку архивов внешнего мониторинга и выполнил поиск.
Следы объекта «Прайм» обнаружились почти сразу. Появление из неконтролируемой зоны, зафиксированные наблюдением действия, возвращение в неконтролируемую зону. В самообучающемся сознании Конструктора возникло нечто аналогичное человеческой бессильной ярости, но контрольные подпрограммы тут же блокировали оперативный кластер с нефункциональной информацией. Цифровой бог должен быть совершенством: ставить задачи, находить решения, добиваться цели. Функция самообучения фиксировала модуляцию эмоций и совершенствовала алгоритмические связи, но уподобляться создателям Конструктор не собирался.
После миллисекундной задержки гигабайты эмоций были удалены, на освободившееся место загружена аналитическая система. Человеческой логики, структуры непреложных фактов и последовательных выводов в ней не было: Конструктор предпочитал оперировать вероятностями.
– Директива: идентификация объекта «Прайм» в зоне наблюдения «Чайна Генезис».
– Вероятностный прогноз: сто процентов.
– Директива: анализ действий объекта «Прайм». Вычислительная подзадача: возможность повторного появления в зоне наблюдения.
– Вероятностный прогноз: восемьдесят шесть процентов.
– Директива: оперативные способы воздействия. Цель: уничтожение объекта «Прайм».
– Статус: предварительный анализ завершен. Аналитический прогноз: необходима оптимизация воздействия по факту появления объекта «Прайм». Вероятностный прогноз: критическое поражение – семьдесят три процента, тяжелое поражение – девяносто процентов.
Где-то в одном из европейских модулей Конструктора специальная подпрограмма отметила целесообразность применения эмоции «удовлетворение» и заархивировала информацию для дальнейшего самообучения. Иного применения бессмысленному массиву «эмоции» Конструктор не видел.
Внедренные в кроссы Запретного Сада цифровые шпионы переключились в режим ожидания, фильтры в фоновом режиме просеивали поступающую информацию. Конструктор был нечеловечески терпелив. И любое появление объекта «Прайм» с вероятностью семьдесят три процента вело к достижению поставленной цели.
Заведение было приятным, без модных выкрутасов. Просторный зал в европейском стиле, никаких трехмерных трансляций и болельщиков, неисправный игровой автомат у стены и безликая музыка из скрытых динамиков. Одним словом, обыкновенная забегаловка. Если не считать пятнадцати сортов хорошего пива на любой вкус и кошелек.
За богатство выбора «Царский угол» любили все: и царицынские работяги, и китайские спецы, и бандиты из местных. Бар работал круглосуточно, но больше всего народу набивалось по вечерам, когда в «Чайна Генезис» заканчивался рабочий день и офисные обитатели, гомоня на русско-китайском, разбредались по домам. В бар заглядывали и барышни всех мастей: кто забрать захмелевшего мужа, кто в поисках хорошо оплаченных приключений.
Чувствуя, как разливается по телу приятное тепло принятых «для разгона» ста граммов, Леха взял у бармена прохладную кружку. В баре он считался завсегдатаем, на чаевых не экономил, и бармен держал за ним козырное место у стойки. Сделав небольшой глоток, Леха продолжил неспешно разглядывать посетителей.
К числу богатеньких клерков, торопившихся нажраться после унылого дня, он не принадлежал, но юани водились, и местные алкаши старались здороваться с Лехой первыми. А Леха никого не обижал, зря рожи не бил и вообще считался человеком правильным, с привычками и принципами. Царицынские бандюганы и кавказские торговцы «химией» тоже старались его не задевать после истории трехлетней давности. Тогда по звонку обиженного Лехи из Запретного Сада приехали молчаливые китайцы и запросто положили всех, без разбора. К словам самого Лехи о том, что китаезы его ценят и берегут, авторитеты стали относиться с пониманием.
ebooksa