Метаморфоза

Я собирался было возопить: «Какой может быть суп, когда гибнет лаборатория и многолетние труды!» — но чувство голода, которое проснулось во мне сразу же при виде аппетитно накрытого стола, возопило во мне громче и заглушило мои первоначальные намерения. Став благоразумным, я решил сначала поесть и успокоиться, а затем перейти к объяснению. Суп, несмотря на подозрительный вид, оказался очень вкусным, и я попросил добавки. Когда и вторая тарелка опустела, по моему телу вместе с теплом разлилось олимпийское спокойствие, и я уже без всяких возгласов, пугающих моих приятелей, стал рассказывать:

— Помните, друзья, тот день, когда вы пришли ко мне с сообщением, что у вас будет ребёнок? — они кивнули. — Буквально минут за десять до вашего прихода в лаборатории произошёл взрыв, уничтоживший мои препараты и аппаратуру. После взрыва я занялся исследованием своих записей, чтобы проверить формулы. Возможно, предполагал я, какой-нибудь химический элемент вызвал взрыв в соединении с одним из компонентов воздуха. Герметизация, к сожалению, у меня слабовата, собирался усилить — не успел. Я проверил в тетради страницу за страницей и вдруг обнаружил провал — три вырванных листа, именно те, которые давали завершающий этап опытов. Видите ли, — стал пояснять я, — новый препарат получается поэтапно, в результате серии преобразований одного вещества в другое. Путём соединения известных всем химических веществ я получаю новое вещество, его соединяю с другим химическим элементом, получаю следующее. На основе этого нового делаю далее, и так двадцать последовательных реакций, в результате которых и синтезируется мой препарат. Конечно, тут участвуют ещё два важных фактора — температура и давление. Об этом у меня, к счастью, записано не было, последнее, как ключ к тайне, я всегда хранил у себя в памяти. И вот три наиболее важных листа из моих трудов исчезли бесследно. Это заставило меня внимательно обследовать помещение. Хорошо, что я так увлёкся проверкой записей, что оставил лабораторию в таком виде, в каком вы её и застали после взрыва. К тому же, убирать что-то я побаивался по той причине, что проверив теорию, должен был тщательно исследовать всё, что осталось от моих препаратов. Дальше мне пришлось обратиться к журналу наблюдений, там точно записано — где какое вещество лежало, в чём и в каком количестве. По этому журналу, учитывая силу взрыва, направление и возможное смещение химических веществ и препаратов, я внимательно исследовал всё, что осталось в помещении, и пришёл к выводу, что взрыв случился не по моей вине и вовсе не потому, что произошла какая-то не предвиденная мною химическая реакция. Я обнаружил в своей лаборатории следы пороха.

— Пороха?! — в один голос удивлённо воскликнули мои приятели.

— Да, пороха, — подтвердил я.

— Значит, кто-то специально пытался уничтожить вашу лабораторию, — выдвинула версию Валентина.

— Нет, ошибаетесь, не уничтожить, а скрыть следы преступления. Я выяснил, что мой новый препарат исчез, а не взорвался со всем прочим. Он хранился у меня здесь же, в шкафу, в пустом металлическом отделении. Шкаф пострадал от взрыва, но ни на его стенках, ни на стенах лаборатории и вообще нигде поблизости я не обнаружил никаких следов препарата, ни десятой доли миллиграмма, хотя все прочие вещества, все до одного, были мной зафиксированы.

Евгений и Валентина взирали на меня с необычным волнением.

— Препарат украли? Но для каких целей?

— Очевидно, для тех же, для которых я его и предназначал. Только в корыстных руках любая полезная вещь превращается в источник огромных доходов или огромного вреда.

— Деньги? — удивилась Валентина. — На вашем препарате наживать деньги? Разве это возможно?

— Да, миллионы, — назвал я цифру, от которой у обоих моих друзей открылись рты. — Мне не хотелось бы сообщать о происшествии в милицию. Я должен бы своё открытие сразу запатентовать, опубликовать, а я начал сразу экспериментировать на вас, понимаете, мне бы спасибо не сказали. Но тут я вспомнил, что Валентина стала полицейским и, вероятно, успела, поднабрать кое-какой опыт, поэтому и пришёл к вам за помощью. Думаю, разберёмся сами.

— Да, конечно, разберёмся. А что тетрадь? — вспомнила Валентина. — Почему преступник не забрал её полностью или не бросил в лабораторию, чтобы она взорвалась со всем прочим?

— Думаю, он не уничтожил её только потому, что она ему должна понадобиться в ближайшее время. А вот почему он её не взял всю сразу с собой, а вырвал только три листика — объяснить не могу.

— Кому же могла понадобиться ваша тетрадь? — задумался Евгений.

— А кто бывал у вас в последнее время? — задала свой коронный вопрос, усвоенный от следователя, Валентина.

Я задумался и стал рассуждать вслух:

— К себе в лабораторию посторонних людей я не пускаю. Там были только вы.

— Опять мы, — засмеялся Евгений.

Я взглянул на них удивлённо.

— А что, вас ещё где-то обвиняют?