Метаморфоза

— Что брали? — вновь поинтересовался он.

— Золото и деньги.

— Это уже интересно. В других районах брали то же, значит, почерк один. Это уже упрощает задачу. Едем на место кражи. Составим протокол. Захватите сержанта.

Поездка на место ничего не прояснила.

На Первомайской улице дверь открыла дородная дама в длинном шёлковом халате. Несмотря на то, что по заявлению из их квартиры украли всё золото, в ушах и на шее у неё висели золотые вещи, и следователь послал милиционеру многозначительный взгляд, но дама, как только впустила их в комнату, поспешила сама дать объяснение по поводу украшений.

— Я сообщила в полицию, что у меня украли всё золото, которое оставалось в квартире, но я постоянно ношу часть драгоценностей на себе, и как раз то, что в день кражи было на мне, осталось в семье.

— Вы из близких людей никого не подозреваете? — задал вопрос следователь.

— Нет, что вы, к нам приходят только старые знакомые, очень проверенные люди. За них я могу ручаться.

— Из чужих в последнее время кто-нибудь заходил? Вспомните.

— Нет, из чужих — никто. Забегала только моя подруга, но она ходит ко мне с незапамятных времён.

— Кто-нибудь из знакомых знал, где вы храните драгоценности?

— Да, конечно. Почти все старые знакомые знали, я не скрывала.

— Перепишите мне их фамилии и адреса.

Дальнейшие расспросы и осмотр ничего не дали. Пострадавшие утверждали, что никого не подозревают и что в последнее время никого из чужих у них не было.

Пролетела неделя, следствие не сдвинулось с места. Валентина, собственно говоря, к следствию не имела никакого отношения, расследованием занимался следователь. Но полицейский всегда должен быть бдительным, тем более, что в городе участились кражи. Просматривая как-то фотографии разыскиваемых рецидивистов, Валентина остановилась на одном интересном лице, остановилась именно потому, что оно отличалось от других интеллигентностью, внутренней утончённостью и видимой культурой.

— Какие мужчины становятся преступниками. И чего им не хватает? Наверное, из хорошей семьи, родители приличные были, жил в достатке. Всё имел, не хватало ему только тюрьмы, — раздумывала она, разглядывая черты лица, и чем дольше вглядывалась, тем более они казались ей знакомыми. Где-то она видела человека, похожего на него. Она заглянула в дело.

«Среднего роста, худощав, глаза большие, серые, способен менять внешность…» — прочла она и снова перевела взгляд, на фотографию. Из всего лица самыми знакомыми казались глаза. «Где же я их видела? Где? Нет, глаза могут быть похожими у нескольких людей сразу, по ним не определишь». Она отловила фотографию с досадой на себя: — «Девичья память так и осталась. Если бы я с самого рождения или хотя бы с детства была мужчиной, память наверняка была бы идеальной. Почему-то про мужчин не говорят — „юношеская память“. Я же оригинал — мужчина с девичьей памятью. Ладно, довольствуйся хоть тем, что ты оригинал», — утешила она себя.

Последующие два дня ничего нового не принесли. На третий день, не успела Валентина переступить порог своего дома, как к ней бросилась взволнованная Татьяна Сергеевна.

— Валентин, как я вас жду! У меня несчастье — меня обворовали. В полицию не заявляла, думаю, надо предварительно с вами переговорить. — Впервые глаза и её лицо выражали не слащавость, а растерянность и возмущение: — Прямо не знаю, что делать. Я женщина одинокая, знаете, как трудно мне наживать вещи.

— Взяли золото и деньги, — с поразительной проницательностью уточнил молодой полицейский.