— Я сам не знаю, Вадим Павлович ли он. Я же объяснил.
— Вера Николаевна вообще не знает человека, описанного с ваших слов. Шестидесяти лет, выше среднего роста. Полного, со светлыми глазами. И шрамом под подбородком. Как это объяснить?
— Ну... — Азизов отвернулся, делая вид, что разглядывает что-то в окне. Поймав взгляд Новлянской, Рахманов сказал:
— Хотите что-то спросить?
— Хочу.
— Пожалуйста. Вообще, можете поговорить друг с другом. Я мешать не буду.
Новлянская сказала мягко:
— Вот уж от кого не ожидала, Роберт Арутюнович, так это от вас. Навязываете мне какого-то Вадима Павловича.
— Верочка... Я никого вам не навязываю.
— Навязываете. Мало того, впутываете в какую-то историю. За что? Объясните.
— Вера, клянусь, я вас никуда не впутываю. Просто... меня самого впутали.
— Вас впутали, но я-то здесь при чем?
— Вы ни при чем.
— Тогда в чем же дело?
— Верочка. Ну, встаньте на мое место. И представьте: ко мне приходит человек. Передает от вас привет. Когда я начинаю его расспрашивать, выкладывает все.
— Что «все»?
— То, что может знать только ваш хороший знакомый. Кто вы, что вы. Где работали. Ну и остальное...
— Что «остальное»? Например?
— Например, какие были привычки у вашего мужа. Или какую номенклатуру вы мне отпускали. В свое время. И так далее.
— Потрясающая осведомленность.