— Да... — Азизов явно был не в своей тарелке.
— И чего же этот человек от вас добивался? Говорят, вы вошли в преступный сговор. Причем поводом для этого послужила ссылка на меня. Я не ошибаюсь, Роберт Арутюнович?
Азизов промолчал. Новлянская посмотрела на Рахманова:
— Андрей Викторович, вы слышали сами. У Роберта Арутюновича нет ничего другого, кроме неких подробностей обо мне. Которые ему рассказал некий человек. Ну и, раз вы следователь, разберитесь. Очень вас прошу.
— Постараюсь разобраться. И все же, может, вы от кого-то слышали об этом человеке? Скажем, краем уха? Случайно?
— Нет. Говорю это со всей ответственностью. Не слышала. Не видела. Не знаю. И прошу установить истину раз и навсегда.
В кабинете наступила тишина. Новлянская прищурилась:
— Роберт Арутюнович, и все же вы поступили некрасиво. Погорели, так не нужно впутывать знакомых. Вы меня замарали. Понимаете? Ни за что ни про что.
— Вера, вы же не знаете, что было...
— Не знаю. И знать не хочу. Но есть правило: трудно, отбивайтесь сами. Будьте мужчиной.
— Верочка... Клянусь, я этого не хотел.
— Хотели, не хотели, уже не имеет значения. Не будем больше говорить на эту тему. Андрей Викторович, я еще нужна?
Рахманов медлил. Конечно, все это могло быть инсценировкой. Но могло быть и правдой. Новлянская демонстративно посмотрела на часы. Рахманов улыбнулся:
— Нужны на два слова. Роберт Арутюнович, подпишите протокол. И можете идти.
Азизов подписал протокол и вышел. Рахманов не спеша перелистал дело. Нашел фото Клюева и Шитикова. Положил на стол перед Новлянской:
— Посмотрите. Может быть, вы кого-то из них видели? Скажем, мельком? У кого-то из знакомых. Не спешите. Это очень важно.
Новлянская довольно долго изучала фото. Покачала головой:
— Никого из них никогда не видела. Даже мельком.
Новлянскую можно отпускать. Правда, у него был еще один вопрос, который ему самому казался шальным. Впрочем, что он теряет? Спросил, спрятав фото:
— Вера Николаевна, среди ваших знакомых нет такого Лотарева?