— Нормальные. Все ж какой год толчемся рядом. На Сенеже.
— Мне с ним нужно сейчас поговорить. Поможете?
В «уазике» участковый сообщил Рахманову, что зовут его Михаилом Маркиным. Минут пять проехав вдоль берега, машина затормозила у ворот «Рыболова Сенежья». Когда Рахманов вместе с Маркиным подошли к забору, на них, как и в прошлый приход Рахманова, бросилась немецкая овчарка. Вглядевшись, Рахманов узнал старого знакомого, Дика. Посмотрел на Маркина:
— Собачка-то злющая. А?
— Раньше здесь другая была собака. Та зря не бросалась. Обучена была специально для базы.
— Куда ж она делась?
— Николай Иванович жаловался, пристрелили ее. — Маркин вгляделся. Крикнул: — Эй! Есть кто?
Собака, охраняющая «Рыболов Сенежья», интересовала Рахманова и раньше, но лишь из-за поисков несоответствий в показаниях Лотарева. Теперь же выясняется, собака здесь новая. А старую пристрелили. Интересно, когда и почему?
— Пристрелили?
— Ну да. Летом. — Маркин посмотрел на Рахманова. — Да у нас тут бывают такие вещи. Люди ж разные.
Послышались шаги, из-за домика вышел Голиков. Увидев Рахманова и Маркина, крикнул:
— Дик, лежать! — Кивнул: — Проходите. Ворота открыты.
— Как жизнь, Николай Иванович? — спросил Маркин. — Никто не обижает?
— Кто меня обидит? Я сам кого хочешь обижу. Проходите, проходите, здесь поговорим.
На территории базы Голиков сказал:
— По-моему, Андрей Викторович? Не ошибся?
— Не ошиблись.
— Давайте сядем вон на ту скамейку. Вы ведь наверняка снова что-то хотите узнать?
— Верно, хочу.
— Я, наверное, на бережку посижу, — сказал Маркин. — У причала. Если что, позовете.