— Где-то на Севере. Детей у них не было. Так он говорил.
— Хоть письма-то ему приходят?
— Нет. За весь этот год ни одного.
— Ну а знакомые? Приезжал к нему кто-нибудь?
— Да нет. Я не видел. Здесь уж точно все его знакомые, отдыхающие. С ними Иван Федорович и занимается.
— Здесь... А в Москве?
— В Москве... Вообще-то несколько раз он оставался в Москве. С ночевкой. Утром уедет, вечером следующего дня приедет. Если он у кого-то ночевал, значит, этих людей знал.
— Вам он не говорил, у кого ночевал? Хотя бы намеком?
— Нет. Да и я у него никогда не спрашивал. Все равно бесполезно. Отмолчится.
— Ну а бывало, что он уезжал дня на три? На неделю?
Голиков задумался.
— Вы что-то вспомнили? — добавил Рахманов.
— Тут такое дело... Иван Федорович страдает радикулитом. Ну и этой весной, в мае, у него было обострение. Он и попросил меня по-дружески отпустить его подлечиться дней на десять. Нашел он какого-то чудо-врача в Москве.
— Где? В какой-то больнице?
— Не знаю. Знаю только, попасть к этому врачу трудно. А тут представилась возможность. Конечно, я отпустил. Работы мало, еще не сезон. А человек мучается.
— Имя, фамилию этого врача Шеленков не называл?
— Нет. Сказал только, что тот сделал ему какой-то особый массаж. И дал мазь. Он этой мазью потом нахвалиться не мог.
— И какого мая Шеленков уехал? К лекарю?
— Сейчас... — Голиков помолчал. — Уехал он, кажется, седьмого. Перед праздниками. Точно, седьмого. Вернулся же, соответственно, через десять дней. Семнадцатого.
— Не помните, когда именно? Днем, вечером?
ebooksa