Сильвен протянул ей серебряный крестик, который Беатрис подарила Авелин еще в детстве. Они еще долго забавлялись на тему сказок о вреде серебра и самой символики для измененных. Авелин никогда не снимала украшения, которое подарила ей мать.
— Слишком поздно.
Беатрис молча взяла крестик из его рук. Опаленный, покрытый сажей. Она смотрела на него и вспоминала, почему купила Авелин именно этот подарок. Беатрис никогда не была религиозна, но в тот день ей понравилось украшение ручной работы из серебра. Тонкий и невесомый, красивый и изящный, как сама Авелин. Он защищал дочь все это время.
— Где она? — Беатрис поднялась и вцепилась в ворот его камзола с такой силой, что ткань треснула под её руками. — Говори, что с ней, а не изображай раненого в зад лебедя, Сильвен!
— Ее больше нет, Беатрис, — мягко ответил он, заглядывая ей в глаза. — Авелин мертва.
— Нет, — она разжала руки, с силой отталкивая его, — ты врешь, чертов французишка! Этого не может быть!
Собственный крик резанул слух до боли, но не имел никакого значения. Это была та самая мысль, которой она избегала с минут кошмара, пережитых утром. Она знала, что может, и знала, что произошло.
Беатрис попятилась назад, не в силах существовать в одном разуме с таким знанием, и в мире, где больше нет её. В считанные секунды миновала комнату и сени, распахнув дверь и оказываясь под полуденным июльским солнцем. Бросилась вперед — в надежде, что он не догонит. Людей, попадавшихся ей на пути, она швыряла в стороны, как кукол. Слезы, бегущие по щекам, разъедали обожженную кожу. Она от души сожалела о том, что солнце не может мгновенно испепелить её, как в легендах, что ходят по земле. Тогда все закончилось бы гораздо быстрее. К счастью, рано или поздно, оно её наверняка убьет.
Непослушные пальцы запутались в завязках накидки, которую она пыталась сбросить. Беатрис с силой рванула её, сдирая с себя вместе с куском платья: на ходу, не останавливаясь. Солнце уже начало свое дело, и со временем доведет его до конца. Стремительно, в считанные секунды краснеющая кожа, боль — сильный солнечный ожог, который может получить любой. Человеку для этого нужно пробыть на солнце несколько часов, а то и весь день. Сколько времени понадобится ей, чтобы умереть?
Беатрис почувствовала, как Сильвен схватил её, и в мгновение ока она очутилась под защитой навеса торговых рядов. Она кричала, пытаясь вырваться, но он был сильнее, несравнимо сильнее. Что было дальше, она помнила смутно. Разве что его сбивающийся шепот о том, что Авелин схватили орденцы, что им срочно надо уходить, косые взгляды людей и его сильные руки, сковывающие движения.
Она умерла бы в тот день, если бы Сильвен не приказал ей подчиниться, успокоиться и следовать его распоряжениям. Он увез её из этого города и пробыл с ней несколько дней, пока её решимость свести счеты с жизнью не сменилась полной апатией. Последняя со временем переросла в затяжную депрессию, изредка отступающей под приступами неконтролируемой ярости. Беатрис чувствовала, что она начинает сходить с ума, что каждый день приближает её к измененным, от которых просто избавлялись, но не могла и не хотела останавливаться.
Никогда она не была столь безжалостной и неосторожной, как в первые годы после смерти Авелин. Сильвен пытался помочь, но это было не в его силах. В ответ на все советы Беатрис посылала его подальше, красочно и с русским колоритом, желая катиться ко всем чертям и там танцевать с ними на одной сковородке. Она отрывалась в те годы, как могла, но ей везло. Не без помощи Сильвена, который все за ней подчищал и прикрывал, как мог. Мир для неё стал бесконечным источником воспоминаний об Авелин, и это было совершенно невыносимо. Она снилась ей, умоляя вытащить из костра, куда её полумертвой швырнули орденцы, и со временем кошмаров меньше не становилось.
Беатрис хорошо помнила свои ощущения и последовавшее за ним затянувшееся на года кровавое безумие, из которого она выбралась с трудом. Выбралась, когда поняла, что ни собственная смерть, ни смерть ни в чем не повинных людей Авелин не вернет и не избавит от боли.
Она помнила, что произошло, когда она доверилась Сильвену. Где же его всемогущий Дариан, который обещал Авелин неприкосновенность?!
Беатрис набрала номер Рэйвена, но тот тоже не брал трубку. Первый шок понемногу отступал, но она по-прежнему помнила, как грудь словно раздирало изнутри, и как следом пришли холод и пустота. Беатрис поднялась с ледяной плитки, вытащила из-под кровати дорожную сумку и достала новые документы. Это все, что ей потребуется, потому что бегать она больше не будет, ни от кого и никогда. Если понадобится, она разнесет к чертям весь мир, вытащит за шкирку натуралистов, юных и не очень, и прочих заинтересованных. Им бы всем сейчас молиться, чтобы Авелин осталась жива.
— 9 —
Знай Рэйвен заранее, что Стив заварит такую кашу, он бы дважды подумал перед тем как дать ему добро. Парень не просто увел Хартмана из-под носа ребят Кроу, он каким-то образом уволок его в другой штат, и из того что было известно, не по своей воле. Дэвид был еще тем интриганом, да и сам Рэйвен предпочитал держать козыри в рукаве, но Стив переплюнул их всех. Он вряд ли работал в одиночку, но кто ему помогал и каким образом, пока оставалась белым пятном.
Парень позвонил Рэйвену и сообщил, что готов встретиться с ним, если тот придет один. «Если попытаешься притащить на хвосте Кроу, не получишь ни меня, ни измененную», — сказал Стив, и Рэйвен догадывался, что тот не шутит. Рисковать срывом всей операции Джордан не стал, поэтому сейчас они летели в Солт-Лейк-Сити на его частном самолете. В том, что он сумеет захватить парня живым и следом развязать ему язык, Рэйвен не сомневался. Зато сомневался в собственном решении позволить Стиву действовать самостоятельно. Пусть измененная сейчас от них на расстоянии вытянутой руки, но вместо бесценных образцов крови они рисковали получить мешок с костями, имеющий ценность только для падальщиков.
Дэвид молча смотрел в иллюминатор, и по его непроницаемому лицу понять что-либо не представлялось возможным. На этот раз он не взял с собой Мартина, и за время полета на проронил ни слова. В салоне работали двое стюардов, но сейчас не было слышно ни единого звука, кроме приглушенного шума работающих двигателей.
— Скоро будем на месте, — Рэйвен сверился с часами и хмыкнул.