Наступил трудный момент принятия решения. Однако мысль о еще одном забеге была слищком соблазнительна, чтобы от нее отказаться, хотя приходилось рисковать уже выигранными деньгами. Присутствующие медленно закивали.
— В таком случае я и сам сделаю ставку, — заявил киномеханик. — Шиллинг на Хулихана!
Выигравшие стали смеяться и улюлюкать; они надеялись выиграть во второй раз. Хулихан величественно помахал рукой. Проигравшие повернулись к своему бегуну.
— Слышал, Дун? Это же оскорбление! Парень, проснись!
— Черт возьми, да заткни ты уши, когда девчонка будет петь!
— Все по местам! — Тимулти расталкивал толпу.
— Так ведь нету зрителей, — сказал Хулихан. — А без них нет препятствий, нет настоящего соревнования.
— Почему же? — Фогарти огляделся. — Вот все мы и будем зрителями.
— Превосходно! — Присутствующие с сияющим видом уселись в кресла.
— А лучше, — предложил Тимулти, — давайте разделимся на команды! Ставим, конечно, на Дуна и Хулихана, но каждый болельщик Дуна или болельщик Хулихана, который выберется из зала до того, как звуки гимна приклеят его к полу, добавляет лишнее очко.
— Договорились?
— Идет! — закричали все.
— Прошу прощения, — подал я голос. — Нет судьи на улице.
Все головы повернулись в мою сторону.
— Да, — сказал Тимулти. — Так, Нолан — наружу!
Нолан, ругаясь, поплелся по проходу.
Фил высунул голову из проекционной:
— Ну, вы там, внизу, готовы?
— Если готовы девчонка и гимн!
Свет погас.