Его светлость повернулся к Нолану и Келли:
— Я вижу, вы тоже принесли свою большую картину обратно.
— Ну, мы сумели отойти от двери на сто ярдов, сэр, — сказал Келли. — Я полагаю, вам интересно, почему мы ее возвращаем, ваша честь?
— Учитывая, что совпадение следует за совпадением, — сказал старик, возвращаясь в дом и надевая пальто и твидовое кепи, чтобы можно было стоять на холоде и закончить разговор, который обещал быть долгим, — признаться, мне действительно интересно.
— Все дело в моей спине, — продолжал Келли. — Она дтказала в менее чем пятистах ярдах от главной дороги. Позвонок выскакивает и не встает на место уже в течение пяти лет, а я испытываю мучения Христа. Я чихнул и упал на колени, ваша честь.
— Мне это знакомо, — кивнул старик. — Такое впечатление, что кто-то втыкает тебе в спину острый шип. — Старик осторожно коснулся спины, и все сочувственно закивали головами.
— Мучения Христа, как я уже говорил, — вздохнул Келли.
— Тогда я прекрасно понимаю, почему вы не смогли завершить свое путешествие. Удивительно, что вы сумели дотащить такую тяжелую картину обратно.
Келли моментально стал казаться выше, когда услышал оценку своего подвига. Он сиял.
— Ерунда. И я бы сделал это еще раз, если бы не кости над моей задницей. Прошу прощения, ваша честь.
Однако его честь уже перевел взгляд серо-голубых Глаз на Блинки Уатгса, державшего сразу двух красоток Ренуара и нетерпеливо переминавшегося на месте.
— О Господи, у меня не было проблем с болотами или со спиной, — заявил Уатте, который уверенно зашагал с двумя картинами, чтобы показать, как он легко с ними справляется. — Я добрался до дому за десять минут и принялся вешать картины на стену. И тут, у меня за спиной, появилась жена. Вам когда-нибудь случалась пережить такое: ваша жена стоит сзади и не произносит ни слова?
— Пожалуй, я могу припомнить похожие обстоятельства. — Старик силился вспомнить, бывало ли такое с ним, потом кивнул — действительно, подобные эпизоды хранились в его мерцающем сознании.
— Ну, ваша светлость, только женщина может так молчать, вы согласны со мной? И стоять как средневековый памятник. Температура в комнате стала понижаться так быстро, словно мы оказались за полярным кругом. Я боялся повернуться и оказаться лицом к лицу с Чудовищем, или с дочерью Чудовища, как я ее называю, чтобы отличать от тещи. Наконец я услышал, как она сделала вдох, а потом очень спокойно выдохнула, будто прусский генерал.
— Эта женщина голая, как сойка. А другая — как моллюск, выброшенный на берег прибоем.
— Но, — возразил я, — это работа знаменитого французского художника, изучавшего человеческое тело.
— Да придет за мной Христос! Французский! — возопила жена. — Юбки до половины задницы! Платье до пупка! Знаешь, что они делают ртом в грязных французских романах? А теперь ты пришел домой и вешаешь своих «французских» на стену! Почему бы тебе заодно не снять распятие и не повесить на его место толстую голую девку?
Ну, ваша честь, я просто закрыл глаза, и мне ужасно захотелось, чтобы у меня отвалились уши.
— Ты хочешь, чтобы на это смотрели наши мальчики перед тем, как лечь спать?! — продолжала моя жена.
Когда я немного пришел в себя, оказалось, что я иду по дороге с двумя голыми, как моллюски, красотками, ваша честь, прошу прощения.