Никто из сидевших за столом как будто не обращал на них внимания и не прислушивался к разговору. Рекс Бадер осушил свою кружку с копченым черным пивом. Словно по волшебству, перед ним тотчас же появилась другая, а на картонном кружке возникла еще одна карандашная метка.
— Американец, не англичанин, — поправил он. — Я разделяю ваши литературные симпатии, но должен сказать, что из поэтов романтического периода предпочитаю все–таки Шелли.
Обратившийся к нему крепко сложенный человек средних лет принадлежал, по–видимому, к зажиточным слоям общества. Он производил впечатление жуира, который, несмотря на свой высокий пост, отнюдь не против заглянуть иногда в заведение вроде «У Флеку» и пропустить пару кружек пивка, послушать грубоватую музыку, съесть сосиску или жирный гуляш. Это последнее блюдо было, очевидно, в таверне фирменным.
— И как вам наша Прага?
— Замечательно. Я вообще впервые в Советском комплексе. Тут много интересного. Много такого, что показалось мне удивительным.
— Да? — собеседник как будто заинтересовался. — И что же, например, удивило вас, сэр?
Рекс призадумался. Надо подстраиваться под предложенную тему разговора.
— Ну, скажем, я не ожидал, что вы живете в таком достатке. Книги, которые я читал, вселили в меня уверенность, что вы далеко отстали от Запада в доходе из расчета на одного человека.
Чех хохотнул:
— Понимаете, уважаемый. Запад — понятие достаточно растяжимое. Если вы обозначаете им все страны, которые не входят в Советский комплекс, то такие государства, как Чехословакия, намного впереди большинства из них по тому доходу, о котором вы упомянули. Но даже если вы имели в виду только Европу и Северную Америку, вы все равно ошибаетесь. Вы ошибаетесь, если считаете, что все капиталистические государства превосходят по доходам на душу населения советские страны.
Он отпил из кружки, прежде чем продолжить:
— Отчаянная конкуренция за больший валовой национальный продукт и доход на душу населения развернулась вскоре после второй мировой войны. Всем почему–то стало дело до этого. Некоторые даже прониклись убеждением, что по этим данным можно решить, что же лучше — капитализм или коммунизм.
— Я тоже так думал, — мягко заметил Рекс.
Собеседник его снова глотнул пива и затряс головой:
— Этим ничего не докажешь. Просто из любопытства я начал изучать данные, которые публиковала Организация Объединенных Наций. Из них следовало, что такие западные страны, как Италия и Япония, не говоря уже о Португалии, Испании и Греции, намного отстают в доходе на душу населения от Чехословакии, Восточной Германии, СССР и даже Венгрии. Но главное даже не в том, кто где находился, а в том, как быстро советские страны прогрессировали.
— Но уж западноевропейские–то государства развивались быстрее, чем восточные, — попытался возразить Рекс.
— Некоторые — да, некоторые — нет. Я не знаю, доводилось ли вам слышать о двоих ваших соотечественниках, Германе Кане и Энтони Винере из Гудзоновского института, которые в 1976 году опубликовали книгу под названием «Год 2000»?
— Я о них ничего не знаю.
Краем глаза Рекс Бадер наблюдал за другими посетителями таверны, подсевшими к ним за стол. Никто не прислушивался к их беседе — все вели свои собственные разговоры.
— Замечательная книга, — сказал чех. — Просто замечательная для работ такого рода. Они нарисовали таблицу общего дохода тридцати самых развитых государств и на основании ее вывели сроки, за которые та или иная страна достигнет валового национального продукта США уровня 1965 года; он составлял тогда 3600 долларов на душу населения. По их подсчетам, Швеции потребовалось бы на это одиннадцать лет. Канаде — двенадцать, ФРГ — шестнадцать, а ГДР — семнадцать. Франции — восемнадцать, Великобритании — девятнадцать, Чехословакии — двадцать, Японии — двадцать два, Италии — тридцать, а Мексике, учитывая темпы прироста ее населения, — сто шестьдесят два года.
ebooksa