Дермотт фыркнул.
— Слишком многие конгрессмены куплены транскорами. Сегодня трудно сказать, где кончается промышленность и начинается правительство. У людей вроде Фрэнсиса Роже в каждом кармане сидит по дюжине конгрессменов.
— Все равно. Советы на это не пойдут.
— А про общественное мнение ты забыл? Сейчас две сверхдержавы монопольно владеют всеми спутниками связи. Приходится платить либо той стороне, либо другой. Так называемый третий мир примет идею бесплатных коммуникаций с распростертыми объятиями.
— О"кей, — заключил Рекс. — Ну, так какое же это имеет отношение ко мне?
Дермотт произнес подчеркнуто медленно:
— Шефу нужно что–нибудь этакое. Что–нибудь такое, что остудило бы пыл американскому Конгрессу и тем парням из Кремля.
Пришла очередь нахмуриться Рексу Бадеру.
— То есть?
— Что–нибудь вроде инцидента с У–2 при администрации Эйзенхауэра. Что–нибудь вроде событий в Чехословакии в 1968 году или в Венгрии в 1956. Что–нибудь вроде Карибского кризиса в годы президентства Кеннеди. Что–нибудь, чтобы подморозить «холодную войну».
— «Холодная война»? Я не слышал этой идиомы сто лет.
— Надеюсь, теперь будешь слышать ее чаще, — угрюмо бросил Дермотт. — Иначе рискуешь остаться человеком без страны. — И прибавил кисло: — Наравне со всеми нами.
Рекс внимательно поглядел на него:
— Скажите, Дермотт, почему вы против всемирного правительства?
— А ты нет? — вопросом на вопрос ответил агент ВБР.
— Я первый спросил. Что касается меня, то я еще не решил.
Дермотт состроил гримасу.
— Потому что я американец и хочу им остаться. Еще не хватало, чтобы ко мне в сограждане набивалась необразованная черная обезьяна откуда–нибудь из Танзании! Пусть таскают свои набедренные повязки и не высовываются!
— Но ведь образование и все остальное — это лишь дело времени. Тем более что создание всемирного правительства пойдет только на пользу подобным процессам.
Таг Дермотт встал, лицо его потемнело от гнева. Он подошел к двери и раскрыл ее.