Главный рубильник (сборник)

– В самом деле? – удивился Федор. – И что? Жидкости через капрон процеживает?

– Через марлю, – кивнул Семен. – И еще магнит прикладывает. И к сыпучим продуктам тоже. Короче, старикан замечательный. Сам увидишь. Поехали, что ли?

02

Дед их словно ждал. Он бодро поднялся с серой колоды, вросшей в землю возле покосившейся, но свежеокрашенной калитки, прищурился, а затем поочередно и степенно пожал руки Федору и Семену, аккуратно поцеловал в щеку Тамару, поклонился Валентине и потрепал по косичкам Оленьку. Федор принялся рассматривать все еще крепкий дом. Девчонка сразу же побежала гладить добродушную дворнягу, а дед заторопился на кухню разогревать чайник. Семен открыл багажник, вытащил две больших сумки со снедью, подмигнул Тамаре:

– Тома, давай-ка, бери Валентину, Ольгу, и дуйте на речку. А мы сейчас займемся обедом. Да и деда надо уважить.

– Вы только не слишком увлекайтесь, – погрозила пальцем Валентина.

– Вы тоже, – серьезно ответил Федор.

– Да тут глубже, чем по пояс, пожалуй, что и ни одного места нет, – успокоила его Тамара и, окликнув Оленьку, повлекла за собой Валентину. – Пойдем, пойдем, купальник не нужен, тут не бывает никого.

Федор проводил глазами жену, на секунду задержал взгляд на стройной фигуре Тамары, вздохнул и пошел вместе с Семеном за дом. Под раскидистыми яблонями, развесившими зеленые, еще только завязывающиеся плоды, у бревенчатой стены приземистой баньки стоял большой стол, накрытый потертой клеенкой. Рядом гудела садовая печь, в которую Михалыч сноровисто добавлял полешки. В тазике с холодной водой лежал пук свежей зелени.

– Странно, – удивился Федор. – Место вроде тенистое, а комаров нет.

– Отчего же нет, есть, – усмехнулся в седую бороду дед. – Вечером пожалуют. На косогоре мы. Ежели днем ветерок, так всю эту живность благополучно сдувает. Вон, – он показал рукой на просвет между яблонь, – почитай от огорода и до речки – луговина.

Федор приложил к глазам ладонь, увидел мелькнувшую в высокой траве желтую панамку жены, короткую прическу Тамары и почувствовал какую-то необычную слабость, истому, словно был доставлен в это чудесное место не в салоне уютной машины, а пришел пешком.

– Ты садись, давай, милый человек, – повернулся к нему дед. – Отдыхай. Это раньше деревня – чтобы спину ломать была. Теперь деревня для отдыха.

– Не верится, что вы отдыхаете здесь, – провел рукой Федор, показывая ухоженные деревья, прополотые грядки, чистые дорожки. – Просто идеальное хозяйство.

– Спасибо, конечно на добром слове, – просиял дед, – но ты б лучше это внуку моему Семке сказал. Нет бы Ольку деду на воспитание на лето сдать, так шиш с маслом. Наведается раз в три месяца, продуктов городских привезет, и тут же обратно. Хорошо хоть в этот раз уважил, компанию организовал!

– Уважил, уважил, – по хозяйски успокоил деда Семен. – И сегодня обратно не поедем, не волнуйся. Ночлег дашь?

– А чего ж не дать? Дам! – степенно согласился дед. – Почитай родня все ж таки. Единственная на всем белом свете!

– Отчего же единственная? – не удержался от улыбки Федор. – Согласно генетическим исследованиям почти все люди дальние, но родственники.

– Ага, – крякнул дед. – Ваша ограда нашему забору двоюродный плетень.

– На-ка, зелень порежь, – пододвинул Семен Федору доску и нож. – И про научные достижения шибко не распространяйся. Михалыч науку не жалует. В его представлении от науки один вред.