Главный рубильник (сборник)

– Прошу вас.

Она продолжала смотреть в окно. Неожиданно Кунж догадался, что под шалью на Лизи одежды нет и, почувствовав слабость в ногах, тоже присел на стул, переведя взгляд на советника, который рассматривал Лизи, не стесняясь.

– Ну, – она повернулась, и Кунж вновь отметил, что и в этот раз движение женщины было выверено до миллиметра. Голова чуть наклонилась, глаза блеснули отраженным светом, с округлого плеча на ладонь съехала шаль. – Я жду. Спрашивайте.

– Вы любили Питера?

Неожиданный вопрос заставил ее вздрогнуть, но она взяла себя в руки почти мгновенно. Повела плечами, снова отвернулась к окну.

– Его все любили.

– Вы любили Питера?

– Отчего вы спрашиваете? – она оставалась неподвижна, но из ее позы исчезла легкость. Скрытое складками ткани тело напряглось.

– Вы живете одна? – дополнил цепочку вопросов Марцис.

– С сыном, – Лизи обмякла, но продолжала смотреть в окно. – Ему двенадцать, он в колледже. Скоро приедет на каникулы. Огорчится, что Питера уже нет. Они дружили.

– Вы искали Питера, – объяснил Марцис. – Я почувствовал ворожбу. У вас четвертый уровень, не так ли?

– А у вас… – она прищурилась. – Неужели шестой?

– Седьмой, – вздохнул советник.

– Тогда я не понимаю, зачем вы отменяли магию в деревне? – усмехнулась Лизи. – Вы ведь и так всех видите насквозь? И мои временно исчезнувшие платья, пусть они и изготовлены в хорошей мастерской, для вас были бы прозрачны. Скажите, как это, видеть людей теми, кто они есть?

– Теми, кто они есть, я не могу их увидеть, – пожал плечами Марцис. – Сущность скрыта у людей внутри.

– Обычно то, что скрыто внутри, написано на лице и на теле, – сухо заметила Лизи и потянулась к бокалу с водой.

– Простите, – проговорил Марцис.

– За что? – не поняла Лизи.

– Вы пили розовое?

– Ах, это? – она глотнула воды, рассмеялась. – А знаете, так забавно. И даже полезно. Хотя бы иногда надо отменять магию. Трезвость наступает быстро. Вы правы, я любила Питера. И он любил меня. Всегда. Потому что я не хотела от него ничего, кроме него самого. Когда муж умер, сыну было два года, а Питеру девятнадцать. В двадцать он стал мужчиной. С моей помощью. Но между нами оставались пятнадцать лет. Теперь ему двадцать девять, а мне по-прежнему на пятнадцать больше. Было двадцать девять… Его больше нет, советник. Я … почувствовала пустоту. Не тогда, когда он сказал, что женится на старшей пустышке из дома Больб, а когда исчез. Я уговорила сластолюбца и добряка Фукса, он разрешил мне войти в дом за поцелуй в щеку, но я ничего не трогала в доме. Я искала следы….