Призраки и пулеметы ,

Макинтош опасался, что по лекалам безумных своих корреспондентов Мозес модернизировал и собственный мозг. Что под клепаным черепом его давно крутится тонкий парочасовой механизм с самым совершенным анкерным спуском, миниатюрными шестеренками и изящной системой пароотводов.

Не имея возможности покидать свою берлогу, Мозес радовался всякому гостю, был разговорчив неимоверно и настолько же умен и проницателен.

Именно поэтому владения Мозеса капитан посещал не чаще, чем того требовала его капитанская совесть: посреди неуемной Мозесовой болтовни Макинтош острее чувствовал пустоту на месте исчезнувших эмоций.

Они были уже совсем рядом с машинным отделением, когда, обернувшись, капитан обнаружил, что Аявака пропала. Мелькнула испуганным маятником мысль: Айзек прав. Весь этот кошмар, этот черный ужас – диверсия луораветланов, которые устали терпеть британцев. Но ведь глупо это, глупо и бессмысленно. Не нужны луораветланам такие диверсии. Тем более – кровавые. Тем более – железными руками томми. Всякий луораветлан сумеет убить сколько угодно британцев, не пошевелив и пальцем.

Макинтош тихо свистнул. Свист его без следа растворился в шуме турбины, но Цезарь, кажется, умел слышать даже мысли капитана. Вместе они развернулись и пошли обратно.

Аявака лежала на полу. Волосы ее и открытые глаза переливались синим, освещая коридор не хуже лампы.

– Аявака?

Нет ответа. Макинтош отдал лампу Цезарю – тот аккуратно принял крючок в пасть, – а сам наклонился к девушке. Дыхание ее было тяжелым, хриплым. Как если бы она не лежала на полу, но несла на плечах невероятной тяжести груз. Макинтош видел такое однажды – двенадцать лет назад.

Убить ее, пока не поздно, вот что. Убить, пока она не убила всех. Воткнуть нож прямо в сердце. Совсем просто было бы застрелить, но револьвер капитан отдал старому Айзеку. А нож – нож есть. Убить эту, потом найти маленькую, умкэнэ. Мити. Которой, очень может быть, и нет вовсе, которая, возможно, придумана юной шаманкой для каких-то своих тайных целей.

Палуба под ногами дрогнула, ушла назад и вниз. Плавно, но ощутимо. Еще громче взревела рядом турбина, а потом – Макинтош это почувствовал, как умеет почувствовать только настоящий моряк, – стала замедляться, умирать.

Капитан аккуратно поднял Аяваку. Была она легкой, как травинка, и неожиданно теплой.

Макинтош не видел, как за его спиной бесшумно и осторожно, словно живое существо, не обделенное разумом, приближается, крадется по стенам, полу, потолку черный лед.

11. Эн Аявака посреди ледяной пустыни

Аявака не спешит открывать глаза. Прислушивается. Тишина. Только ветер шелестит снежинками. Пахнет морозом.

Получилось? Открывает сначала один глаз, потом второй. Вокруг тундра, пустая, бескрайняя, белая. Получилось.

Аявака встает, оглядывается. Далеко, там, где земля встречается с небом, – черное пятнышко. Воскыран[26].

Аявака срывается с места. Бежит. Не сразу понимает: что-то не так. Хорошо бежит, быстро. На всех четырех лапах. Совсем не холодно: длинная белая шерсть и слой подкожного жира не дают замерзнуть. Аявака довольно рычит, скрипит когтями по снегу.

Из доклада доктора Х. Спенсера (материалы следствия Тайной комиссии по делу № 813 об «Инциденте 10 февраля 1892 года», 7 сентября 1892 года)

…Весьма любопытна мифология упомянутых выше луораветланов. Мифология эта естественным образом граничит с философией и представляет собой простое, но вместе с тем не лишенное известного изящества описание реальности, какой ее видят луораветланы. Например, они признают существование души и, более того, считают ее (душу) едва ли не отдельным измерением пространства-времени.

Дальше, к сожалению, философия сменяется чистейшей воды мистикой. Считается (луораветланами), что подпространство – так называемая «изнанка» – есть вместилище некой злой силы, именуемой «Кэле». Кэле-де только и думает о том, как выбраться в эфир, чтобы (здесь окончательно побеждает первобытное мышление. – Прим. Х.С.) одну за другой поглотить все звезды Млечного Пути. А выбраться не может: граница между изнанкой и эфиром непроницаема для Кэле (обратите внимание на симметричность этой легенды с существованием так называемого «черного льда» – великолепный пример бредового мышления, которое всякую деталь реального мира вписывает в картину собственного безумия. – Прим. Х.С.). Но Кэле, продолжают луораветланы, хитер и может спрятаться в душе человека. И когда тот преодолеет барьер между изнанкой и эфиром, покинуть его и приступить к поглощению звезд.