Слова Мозеса утонули в грохоте – ему удалось-таки разделить томми и пса, и Цезарь рухнул на пол. Мозес испуганно покосился на полуразобранных томми в углу.
– А мне, значит, ни слова, ни полслова, – укорил его Макинтош.
– У тебя, капитан, своих забот полный пароход.
Таков был Мозес – толстая механическая наседка, которая сама все знала и сама все решала, не считаясь с мнением окружающих.
– Есть еще во-вторых, – заметил Макинтош. – Если Кошки собирается продать твое гениальное изобретение, то объясни мне – зачем ему разбивать его? Вдребезги.
– Да что тут думать? Выходит, наркоман твой Кошки. Недаром такой недалекий. Ото льда они все умом двигаются.
В очередной раз Макинтош убедился в уникальном таланте Мозеса видеть суть вещей.
– Ответь мне тогда, умник, куда делся луораветланский ребенок? И это я еще не спрашиваю, зачем он сдался нашему Кошки.
– Я так скажу: задачи решать нужно строго по порядку. Ты сперва пароход в эфир подними, а там и ребенок отыщется.
Тут Мозес был прав. Медлить никак нельзя. Капитан оглянулся на спящую Аяваку.
– Девушка остается на твоем попечении. Если почувствуешь неладное, то…
Мозес насторожился.
– Что? Убить ее?
– Полагаю, до этого не дойдет. Я пришлю сюда доктора Айзека. Возможно, он сумеет разобраться с ее недугом.
– Если она не убьет нас прежде.
Голова Мозеса с помощью сегментной его шеи оказалась совсем рядом. Мозес усмехался и – редкий случай – молчал, ожидая реакции собеседника.
Капитан нахмурился.
– Тебе что-то известно?
– Ты что конкретное имеешь в виду, капитан? Луораветланов? Этот ваш так называемый «Инцидент»?
– Но откуда?.. Это же…