Убить после смерти

— Подсунули в нагрузку, — пыхтя над замком, буркнул Сапега. — Едем на Одинцовскую дорогу, в деревню Завалиха.

Он втиснулся на заднее сидение, рядом с малышкой. — Может, соизволишь объясниться? — Оленька свела густые брови. Но вопреки обыкновению, угроза скандала на мужа не подействовала.

— Гони, не мешкая. Дело сверхсрочное. Всё расскажу по дороге. Сбивчивый, возбужденный рассказ его Оленька выслушала, не отвлекаясь от дороги и не перебивая. — Значит, ты полагаешь?… — протянула она.

— Да к бабке не ходи! — Женя, чтоб оказаться к ней поближе, просунул голову меж сидений. — Я ведь знаю эту Завалиху. Самое пр о клятое место: пять-шесть развалюх да вечная грязь. Реки и то рядом нет. Какая там может быть дача? Рупь за сто: специально купил за бесценок, чтоб там заныкать акции. Он же всё рассчитал. И то, что Голутвин с потерей денег не смирится и может попытаться назад отобрать. И правильно, — ведь и впрямь все адреса перерыли. А об этом как раз никто не знал. Всё продумал. Но когда-то, а должно было случиться по справедливости. Тем более само в руки идет.

Женя предвкушающе потер сухие ладони.

— Только про справедливость не надо, — Оленька поджала губки. — Не для тебя прятал.

— И не для тебя! — с надрывом согласился Сапега. Девочка подле него беспокойно заерзала, и он, не оборачиваясь, потрепал её по головке. — Положим, для Ксюхи! Так, может, давай ей отдадим? Или слабо?

— Ей?! Не жирно? Вцепилась в мужика ради денег!

Оленька поняла, что в запале хватила лишку:

— Да если и не из-за денег. Все равно. У меня, коли на то пошло, больше прав. Уж как меня замуж уговаривал. Если б не смерть его, может, теперь всё мое бы было.

Припомнив вчерашнее, она с опаской зыркнула на ребенка. Рашья внимательно слушала. — Опять врешь! — взбеленился Женя. — Всегда врешь! Он ведь к тебе в тот вечер на случку ехал. Не ко мне! Если б и впрямь собирался на тебе жениться, так чего тогда меня подставила? Знала, что тебе ни копейки не перепадет. Вот и придумала, чтоб вместо тебя я его в квартире поджидал! Оленька озлобленно поджала губы . Как всегда, когда под сомнение ставились ее женские чары, она стервенела.

— Это не женские разборки деньги делить, а мужские! — не владея собой, выкрикнула она. — Моё дело было вас свести. А ты должен был уговорить его поделиться. Ты, а не я!.. — Я и уговорил, — буркнул Сапега. Оленька издевательски хихикнула: — Про это я много раз слышала. Только вот думаю, как это ты ухитрился уговорить Павла доверить тебе два миллиона? А?! Это после того, как вы с Мазиным акции за его спиной слили, и он из-за вас, засранцев, завод потерял. А тут всё вдруг так ловко сошлось! Сам! На подносе!

— А вот и доверил! — просипел Сапега. — Не тебе ж, подстилке, было…

— Брешет он всё, — раздался ясный голосок. — Никто ему деньги не отдавал. Он их заранее из сейфа спёр. А после убил, пес галимый. Чтоб — с концами…

После отъезда Сапеги с Рашьей Ксюша с Татьяной занялись пересчетом товаров. Такую внутреннюю инвентаризацию они проводили ежемесячно, дабы не просчитаться и не допустить излишков или недостачи. Ксюша пересчитывала товар поштучно, Татьяна, сидя за прилавком, вносила под ее диктовку записи в толстую клеенчатую тетрадь и обслуживала редких покупателей.

Переучет был в разгаре, когда Татьяна преувеличенно бодро, не похоже на себя, расхохоталась:

— Ба, какие люди. Ксюха, встречай!

Выйдя из подсобки, Ксюша едва не столкнулась с непривычно возбужденным Анхелем. — Жаль все-таки, что ты без телефона, — он охватил взглядом подсобку, заглянул за прилавок. — А где?..

— С Женей Сапегой, — торжествующе сообщила Ксюша. — Я его уболтала съездить посмотреть дом в Завалихе. Так что к вечеру будем всё про него знать. А Рашью отправила с ним покататься. — Напрасно, — Анхель помрачнел. — Что-то не так? — перепугалась Ксюша. — Ты что-то узнал от Мазина, да?!

— Да, — коротко подтвердил он. — Сапега, оказывается, пытался найти Павловы акции, чтоб присвоить. Боюсь, что в Завалиху он поехал за тем же.