То, о чем ты болтал в его доме – это твоя собственная инициатива. Твоя идея. Задача первоначально была простая, как мировоззрение войскового прапорщика. Как там в пошлом анекдоте? Провести пальцем вдоль позвоночника до второго щелчка? Вот именно так.
Было приказано – войти, уединиться, организовать у генерала панику, такую, чтобы внешний незаинтересованный наблюдатель поверил в искренность твоего рассказа о попытке Колоухина тебя убить и в твое счастливое и невероятное спасение. Ты даже этого внешнего незаинтересованного наблюдателя с собой захватил. Джонни должен был маячить в стороне и подтвердить, что генерал на тебя голос повышал да оружием размахивал.
Наличие у генерала помощника никто не предполагал. Тебе нужно было, увидев, что в доме на одного стрелка больше, чем ожидалось, начинать работать сразу, а не вести болтовню. Не входила она в обязательную программу. Петрович тебе что сказал? На всякий случай, сказал, потереби урода, такие, как он, обязательно что-то на черный день приберегают. Вот ты ему и объясни, что черный день уже наступил, что пора все рассказать. А если ничего у него за душонкой не окажется – не очень и хотелось.
Кто ж знал, что генерал начнет про командно-штабные учения Киевского военного округа плести? Кто знал? Никто не знал. И сейчас знает только Лукаш и его непосредственный начальник господин Петрович. Благо хитрый мобильник Лукаша гнал репортаж о происходящем в доме Джеймса Форда непосредственно Петровичу.
Лукаш достал из холодильника бутылку водки, взвесил ее на руке. Холодная. Что будет большим проявлением силы воли – влупить бутылкой о стену или просто поставить ее в холодильник и перестать о ней думать?
Черт! К свиньям собачьим всю и всяческую патетику! Пусть стоит в холодильнике, ждет завтрашнего дня. Или даже утра. Проснется Лукаш и, не надевая штанов, прямо из горла высосет эликсир еще до завтрака. А потом отправится на пресс-конференцию – веселый и свободный в самовыражении.
В самовыражениях.
Лукаш сунул бутылку назад в холодильник, захлопнул дверцу, не торопясь, расстелил постель. Разделся. Сходил в душ и постоял под теплой мягкой струей минут десять. Не берет, мать его за ногу. Сон куда-то ушел и не хочет принимать Лукаша в свои объятия. Может, жалеет? Помнит, что в конце любого сновидения ожидает Лукаша расстрел, страх и отчаяние.
Лукаш натянул спортивный костюм, сел в кресло и включил телевизор.
Найти какой-нибудь сериал, занудный и серый, попялиться на него некоторое время… и баиньки.
Лукаш переключил несколько каналов. Спорт, ток-шоу, боевик… Новости.
Если вдуматься – тоже сериал. И тоже занудный. И даже мексиканский, как оказалось.
Лукаш спохватился и включил звук.
– …в полдень. Мексиканские пограничники потребовали от нарушителей сдаться, но те открыли огонь, – журналистка попала, наконец, в кадр, ветер треплет волосы, заставляет журналистку щуриться. – Я обратилась за объяснениями к представителю федеральных властей Мексики Хуану Лопесу. Скажите, Хуан, что именно здесь произошло?
Хуан, худощавый черноволосый мужчина лет сорока, попытался взять микрофон из руки корреспондентки, та не отдала. Хуан кивнул и стал говорить в микрофон, чуть наклонив голову и сутулясь. Еле слышный акцент, медленная, невыразительная речь. Мексиканец скорее вспоминал, чем придумывал. Наверное, заучивал текст с бумажки, чтобы не сбиваться перед микрофоном. Было видно, что для Хуана Лопеса это не самый привычный способ общаться с людьми. Он все время, пока говорил, смотрел куда-то в сторону, мимо объектива, и поправлял свои тонкие усики.
– За последние месяцы, – сказал мексиканец, – резко увеличилось количество случаев попыток проникновения нелегальных мигрантов из Техаса на территорию Соединенных Штатов Мексики. После того как федеральные власти были вынуждены закрыть пункты пересечения границы, люди все чаще пытаются проникнуть через границу тайно.