Папская булла

Когда очнулся после сильного приступа, смотрит кругом, а он в сумасшедшем доме. Приняли его за свихнувшего, буйного, больного с белой горячкой. От яда вампира его уколами вылечили, отходили.

Так и закончилась эта трагическая история для населения. А Ника успели свои найти, не дали главврачу лекарствами сильными погубить его личность.

Глава восемнадцатая, в которой мы идем за поводырём и наблюдаем за его работой

Он шёл необутый, совершенно босиком, одетый в рваную хламиду за высоким человеком в шерстяном плаще — накидке с капюшоном. Поводырь держал конец верёвки в своих руках и не отпускал её ни на минуту. Он был молчаливым и имел привычку прятать своё лицо от полуденного зноя.

«Хотя, откуда я могу знать, что зной полуденный? Это совсем не так. Тут всё было не так, как в жизни, и была ли это ёще жизнь? Моя жизнь! Вот в чём вопрос».

Сивцов ещё раз оглянулся вокруг. Пустынный пейзаж, безлюдный и ужасно тоскливый.

«Сколько они шли?»

Сивцов боялся ошибиться.

«Наверное, целую вечность. Уж точно не один день. Казалось, что эта дорога была бесконечной. Даже не дорога, а некая мостовая, сложенная из огромных светлых голышей. Это точно не дорога, это некий тракт, совсем не предназначенный для ходьбы пешком или езды на любом транспорте».

Мысли крошились сухой пылью, забивали мозг, который следовало чем— то занять в пути. Ширина этой дороги порой достигала шести метров, а были места, где не было и трёх. В одном таком месте не хватало нескольких камней. Поводырь беспомощно оглянулся. Это случилось впервые, когда его что-то вывело из себя! Потом он показал рукой в сторону, там и лежали эти самые несколько камней, которых так, казалось, не хватало этому месту. Сивцов устало вытер лицо, выпрямился и пошёл за камнями. Его грудь болела, там что-то хлюпало, кровоточило, но, удивительно, совсем не мешало ему.

Он прошёл на расстояние вытянутой верёвки от поводыря, поднял камень и поволок его обратно. Третий камень был уже в крови. Сил у Сивцова не было. Он уже знал, что вырваться от поводыря почти невозможно. По крайней мере, сам ведущий веревку никогда не отпускал, а если бы Сивцов захотел бы скинуть петлю со своей шеи, то попытка сразу же закончилась бы неудачей.

Последние мгновения его жизни возвращались к нему и пугали своей яркостью, болью, безнадежностью. Казалось, что это шло постоянным потоком. Обрывки воспоминаний. Автомобиль босса, в котором Сивцов по воле рока оказался, был расстрелян из автоматического оружия. Два тупых удара в грудь. Люди в чёрных масках сменились людьми в белых масках. Он очнулся на миг в палате, а потом опять провалился, утонул в небытие. И это самое небытие было самым реальным для него кошмаром. Он шёл за поводырём уже не один день и не мог ничего с этим поделать. Странно, поводырь держал его, но делал это как-то нехотя, он даже не старался и казалось, что он вот-вот выпустит эту нетолстую верёвку из своих рук и Сивцов наконец-то будет свободен.

Обманчивая простота, поводырь даже если выпускал верёвку из одной руки, то она сама сразу оказывалась в другой его руке!

— Что тебе надо? — в который раз спрашивал его Сивцов.

— Тебе нужны деньги? Послушай, у меня есть деньги! Много денег! Отвечай! Не молчи!

А поводырь всё молчал, он никогда ничего не говорил Сивцову. И тот даже не слышал его голоса, но был бы рад получить любой, даже отрицательный ответ. Сил снять с себя петлю у него не было. Казалось, что это было равносильно снять с себя кожу или, скажем, вылезти из своего тела. А к такому повороту дел он пока не был готов. Вот камни легли на своё место, и остался последний из них. Сивцов вернулся на обочину.

«Но какой из них взять? Этот или тот? Какая разница, быстрее положу — быстрее пойдем! Стоп! Как быстрее пойдём? Куда он, собственно, идёт? Куда быстрее торопится? Куда собираемся идти?»

Он повернулся, сел на землю и запричитал:

— Что тебе от меня нужно? Я устал, я хочу есть. Я хочу обратно. Я хочу… — захлебнулся он в бессильных слезах. Поводырь смотрел на него безучастно.

— А жить хочешь? — проскрипел вдруг его голос. Сивцов с надеждой посмотрел на спутника.