— Прозрачное.
— И какая вода на вид?
— Обычная — вода как вода. На вкус — я ведь её пил — приятная, свежая, словно ключевая…
— А где её берут охотники?
— Не знаю… Надо думать, в одной из церквей…
— Осиновые колья они вырубали при вас?
— Нет, приносили готовые.
— Какие они на вид, опишите подробнее.
— Большие — те, которыми прижимают к земле вампира, — длинные, около пяти футов, раздвоенные на конце. Рогулька крепкая, надёжная, с острыми концами.
— Кора снята?
— Нет. Только на коротких — на тех, которыми… Ну, вы понимаете… Те в полтора фута длиной, заточены и очищены крайне тщательно — ни единой неровности. Более того, покрыты лаком — на основе чесночного экстракта.
— Надо же, как всё продумано… А куда вы подевали труп убитой вампирши? Так и оставили в хибарке?
— Нет. Там поблизости был какой-то обрыв… Я плохо разглядел в темноте, но, по-моему, внизу что-то журчало — ручей, речка… Туда мы её и сбросили.
— Кол вынули?
— Ну что вы! Ведь тогда она… Ну, вы понимаете…
— Понимаю… Дядя Люси — тот, под опекой которого она состояла, — продолжает поддерживать с вами тесные отношения?
— Ну как сказать… Видимся раз в два-три месяца, перезваниваемся, обмениваемся открытками на Рождество. По большому счёту близких отношений нет — формальная родственная вежливость.
Игра в вопросы-ответы прекратилась, только когда шасси самолёта мягко коснулось посадочной полосы аэропорта Бангора, штат Мэн.
Спускаясь по трапу, я обратила внимание на повисшую в небе полную луну.
Близилась полночь.