Григорий привязал лошадь со двора и пошел за ним в дом. Хоть и со свету, но он успел разглядеть в потемках небогатое крестьянское убранство избы. В горнице был большой иконостас в красном углу, печь давала тепло, а из щелей кладки просачивался дым.
— Сидай, — сказал лишь одно слово крестьянин и пропал.
Вскоре он появился снова и принес миску с вареной картошкой, соленым огурцом
и тонкой полоской сала. Григорий с аппетитом стал наворачивать еще теплую несоленую картошку. В дни гражданской войны соль была «на вес золота». Вот уже съев и сало, Семенов встретился взглядом с крестьянином и улыбнулся ему: — Спасибо, дедушка, вот вам и табачок с кисетом, коли молока еще нальете и сенца бы лошади, то спасибо огромное!
— Зараз, чекай, милий, — быстро сказал и скрылся в темном проеме двери старик. Не прошло и десяти секунд, как из той же двери вышло два мужика, лет под 45 в тулупах, прихваченных кушаками в поясницах. У каждого из них в руках было по винтовке. Одна винтовка была, пехотного образца с длинным стволом, калибра 7.62 мм и имела снайперский прицел.
— Значит не будет молочка? — спокойно спросил Григорий, словно и не удивившись двум незнакомцам с грозным видом. — Тогда я пойду что–ль?
— Ти хто такий будеш? — спросил один из бородатых мужиков.
— Красный — я…Вот и значок мой красноармейский, — торопливо достал он из внутреннего кармана шинели кокарду «РККА». — А вы то кто? С кем воюете, или так самооборона?
— Нам, ще червони, ще билие…
— За Петлюру воювали. А зараз додому повернулися …
В голове опер–историка снова, как быстрый кинофильм пронеслась история России, тотчас вспомнилась противоречивая личность Петлюры, который несколько раз менял свои отношения от врагов до союзников, что у него происходило как с белой армией, так и с красной. Григорий помнил, что в 1918 году Петлюра активно участвовал вместе с Махно в боях против белогвардейских частей. В августе 1919 годах, Петлюра заключил перемирие с Деникинской армии. Но уже к 20–м годам, он перешел открыто на сторону белых и был разбит червонными казаками и Котовским. Поэтому, Семенов, понял, что ни кто не мог бы предсказать какое настроение было у бывших петлюровцев.
— Ну что же мужики, пора мне ехать, дел много, да и люди ждут, — неторопливо прошел меж них капитан орловской милиции и вышел во двор. Григорий подошел к коню, который признал своего ездока и скосил на него свой глаз. Капитал взялся за переднюю луку седла и вставил ногу в стремя, готовясь запрыгнуть в седло, как услышал оклик сзади.
— Ти б не поспешав на тот свит, отходь от коня до вирот…
— Нам червони не друзи…. Перегоди, они переможуть, так и нас змусять горбатитися на червони.
Григорий вдруг понял. Что они не хотят отпускать его с лошадью. «Значит, — решил он, — будут стрелять!». Тот час, опытный оперативник взглянул на свои наручные часы, а затем их снял и показал неприветливым петлюровцам.
— Возьмете?
— Покажь? — невольно вытянул голову один из бандитов, привычный до грабежей и мародерства. — Нимецький бригет?
Григорий не ответил, а сделал несколько шагов к ним держа впереди себя часы. Оказавшись на вытянутую руку, он отстранил винтовку от себя и ударил кулаком бандита в подбородок. Петлюровец лишь ойкнул и плашмя завалился на спину, потеряв сознание. Второй бандит вдруг достал из‑за пояса длинный тесак, видно сделанный из обломленной шашки, и кинулся на Семенова.
Григорий резко ушел вбок, подставив ногу. Петлюровец кувыркнулся вперед и ударившись головой об полено, выпустил на землю свой тесак.
— Батяня, червони вбивають! — завопил тотчас он, а Григорий лишь успел оглянуться позади себя, как в его спину уже летели острые вилы. Успев увернуться, Семенов взглянул старику в глаза с сожалением.
ebooksa