— И вы, конечно… — начал было он.
— И я, конечно, прошу передать через вас Картёжнику, — произнёс Михаил. — Что бы пошёл он… Ну, короче, по известному адресу.
— Вы, должно быть, не понимаете…
— А что, у вас есть весомые аргументы? — поинтересовался Михаил.
Бор улыбнулся.
— Конечно же, есть, — сказал он. — Тридцать тысяч евро.
— Я не продаюсь, — улыбнулся Краснов в ответ.
— Сорок тысяч.
— Нет.
— Пятьдесят тысяч.
— Нет.
Бор нахмурился.
— Ладно. Шестьдесят тысяч.
— Я не продаюсь! — гордо сказал Михаил, вставая с лавки. — Сядет ваш Картёжник. Причём сядет надолго.
И Краснов медленно пошёл прочь. Бор проводил его глазами, полными грусти и печали. И когда Михаил скрылся за поворотом, Бор достал телефон и позвонил.
— Краснов отказался, — устало сказал он.
Михаил разъяренно шагал по скверу. Он не намерен играть по их правилам. Ещё чего не хватало. Картёжник вышел за рамки дозволенного. И он за это поплатится.
Краснов быстро переходил через дорогу, не видя ничего вокруг. Он так и не успел заметить надвигающийся внедорожник без опознавательных знаков. Внедорожник сбил Михаила, перекинув его через себя. Краснов, как тряпичная кукла, пролетел несколько метров и шлёпнулся на асфальт. Когда толпа зевак сгрудилась над его телом кучей, Михаил был уже мёртв.
Филипп Терасов неторопливо шагал по улице. Он находился в состоянии шока после всего пережитого. Умирающий бармен и нагло улыбающийся Картёжник не хотели идти у него из головы. Вот уже второй день после жуткого события жуткие сны и воспоминания преследовали Филиппа, не на секунду не отпуская.
Дело в том, что Терасов был крайне впечатлительным человеком. В детстве он однажды стал нечаянным свидетелем гибели воробья в лапах у кошки. Эти воспоминания терзали его несколько лет. Так что ничего удивительного в том, что убийство бармена надолго врезалось в разум Филиппа, не было.