Пари с будущим

Поубивал бы тех, кто это сделал! А из-за их заскоков при пожаре гибнут люди. И плевать им, что план эвакуации на первом этаже в холле висит, а там все эти двери обозначены как открытые… И с проводкой у них везде караул… И огнетушителей в упор нигде не видно… Черт, может, Николаич был прав и мне правда пора подаваться в пожарные инспектора с моим скверным характером?

Добравшись до двери с надписью 510, я постучал.

Чертов сарай

Бирюков-старший смотрел футбол и потягивал пиво. Поэтому, само собой, не слишком обрадовался моему появлению.

— Ты хто? — спросил он, изучая меня мутноватыми глазками.

— Я внук Антонины Вацлавовны, Денис.

— А-а-а! Пани Каминьской внучок! — пьяно гоготнул он. — Ну, ты проходи, не смотри на тесноту, присаживайся. Сейчас уже доиграют.

— Кто играет? — из вежливости поинтересовался я. Из вежливости, потому что футболом совсем не увлекаюсь — биатлон мне как-то ближе.

— Наши с татарами. Садись там, — Андрей Васильевич махнул рукой.

Открываясь, дверь подтолкнула меня в спину. Кто-то за нею нерешительно замер, потом снова попробовал приоткрыть. К тому времени я уже успел отстраниться, освобождая место входящему. Вернее, входящей.

Это была мама Никиты. Это от нее Бирюков-младший унаследовал раскосые глаза и плоский профиль. Насколько помню его подростком, смотрелся он забавно: лицо якута, голубые глаза, веснушки и мелко-мелко закрученные рыжеватые волосы, похожие на шапку. Такого трудно не заметить в толпе.

В руках у Бирюковой находилась дымящаяся сковорода.

— Ой! Денис?! А ты к Никитосу? — обрадовавшись было, тут же огорчилась она, понимая, что я зря прокатился.

— Да вот… хотел о компьютере с ним посоветоваться… Помню, он вроде разбирался… — промямлил я, озираясь по сторонам в поисках компа, но среди наставленной как попало мебели не нашел.

— Кто? Никитка? Ну, кажется, малость разбирался. Только он его на новую квартиру забрал, нам-то эта штука к чему?

— Много у вас сгорело?

— Бог миловал, дымом только пропахло все — матрасы, одеяла… А так вытащить успели. Мы, все соседи, не раз уж сетовали, что Вацлавна твоя так не ко времени приболеть вздумала и переехала. Я уж своему злыдню говорить устала: вот будешь пить, гад, так же кончишь, как алкаш сверху, да еще и квартиру подожжешь.

— Обещают вам квартиру?

— Да нам много чего обещали и обещают. Обещанного три года ждут, на четвертый забывают… Поужинаешь с нами?

— Да нет, спасибо, — я покосился на что-то жирное и скворчащее у нее на сковороде, чувствуя, что от одного запаха этого блюда комок тошноты подкатывает к горлу. — Я из дома.