– Разумно, – признал Дэвид.
– К тому же, – добавил Смит, – для такой терапии она найдет очень немногих желающих. Обычно люди нервно относятся к лечению, которое подкручивает им мозги. Невозможно серьезно изменить мозг без риска необратимых изменений личности. – Он брезгливо покачал головой. – Не все готовы так легко, как она, расстаться со своей человечностью.
Дэш знал: если Кире можно верить, о легком отношении к дальнейшим трансформациям говорить не приходится. Она говорила, что напугана изменениями, которые принесло в качестве побочных эффектов ее лечение, и решила больше никогда его не повторять. А вот правда это или нет, еще предстоит увидеть.
Они ехали молча еще несколько минут, пока Дэвид пытался уложить в голове все эти необъятные новости. Наконец он нарушил тишину:
– Теперь я понимаю, почему полковник запрещал приближаться к ней, когда я ее найду. И почему ваши люди собирались стрелять дротиками с транквилизатором. Вы не рискуете причинить вред единственному существу во вселенной, которое знает, где находится источник молодости.
– Все верно.
– И вы беспокоились, что, если я схвачу ее, она загипнотизирует меня своим обаянием или подкупит. На это вы и намекали, когда спрашивали, не предлагала ли она мне что-нибудь. Вы хотели знать, не пыталась ли она подкупить меня обещаниями продлить жизнь.
– Да. Она могла убедить вас, что ее подход работает, предложить поговорить с кем-то из ее прочих… клиентов, в таком ключе, но меня интересовало, пыталась ли она хотя бы поднять эту тему.
– Ни словом не обмолвилась, – отозвался Дэш.
– Я вам верю. Возможно, мы ей помешали… – Смит помолчал и тяжело вздохнул. – Видите теперь, с чем мы сражаемся? Как мне доверять людям, если она может предложить любому ключи к источнику молодости?
– Поэтому вы и не поделились всей правдой с полковником Коннелли, – понимающе заметил Дэш. – И поэтому держали меня под наблюдением.
– Именно. Если в деле замешана Кира Миллер, я не доверяю никому. Если бы вы проигнорировали указания Коннелли и захватили ее, она могла бы предложить вам беспрецедентную цену за свою свободу. И с этого момента уже невозможно гарантировать, что вы станете продолжать операцию и вызовете нас. Мы не хотели ставить всё на ваше благоразумие.
Вполне возможно, таков и был ее план, подумал Дэш. Кира сказала, что ее цель – завербовать его. Их разговор вполне мог предварять выход на сцену решающего инструмента вербовки.
– Меня не купить, – твердо сказал он. – Даже обещаниями долгой жизни.
Смит кивнул.
– И опять я вам верю. Ваше армейское личное дело свидетельствует, что вы, мистер Дэш, человек безупречной честности. И все же любой человек, который заявит, будто не испытывает ни малейшего соблазна отпить из источника, будет лжецом.
– Включая вас?
– Включая меня, – признался агент.
Дэш задумчиво поджал губы. Смит ссылался на его личное дело и утверждал, что оно свидетельствует о честности. Но Кира заявила, что тщательно изучала его личность, включая армейское дело. Если это было правдой, она должна была знать, насколько высоко он ценит свою честность. Более того, женщина утверждала, что именно благодаря этой особенности характера она и хотела завербовать Дэша. Но в таком случае Миллер наверняка понимала: любая попытка подкупа, независимо от приманки, обречена на провал. И если так, ее план, вероятно, заключался в чем-то другом.
Смит ответил на несколько вопросов, но неотвеченных осталось намного больше.