Ага. Видимо, когда мы забрали Гарри, кто-то кому-то стукнул, поэтому мы и гнали, как ненормальные. А дом… на дом, очень может быть, Малфой-старший поставил какие-то охранные чары. На всякий случай. Так что чужих впускать нельзя, а самим надо отсиживаться внутри… до определенного времени. Ну что ж…
— Пошли, новобранец! — весело сказала я Гарри и хлопнула его по плечу. — Наверх! Живо, живо! Что ты еле тащишься? По этому дому положено передвигаться бодрой рысцой, а не волочить ноги!
Я взбежала на второй этаж и распахнула дверь.
— Вот, это твоя комната.
— Моя?! — Он так искренне изумился, что я чуть было не поверила: Гарри и впрямь жил в чулане. Хотя если посмотреть, как он одет…
— Да твоя, твоя. Шмотки потом притащим, а пока я тебе шорты и футболку дам, ты помельче меня, так что налезет. Иди помойся. Ванных у нас две, мужская налево по коридору. Так, стоп!
Надо же объяснить, что к чему! А то папа так… гм… проинструктирует, что мало не покажется.
— До тебя дошло, в чем дело?
— Ну… Моя мама жива, — искренне улыбнулся Гарри, — только я не понял, почему ее называют Энн…
— Неважно, долгая история. Дальше?
— А мистер… мистер Оук… ее муж?
— Верно, продолжай.
— А ты — Мэрион Оук, его дочь…
— Спасибо, открыл Америку. Ну давай уже! Соображай!
— Ты меня братом назвала! — вспомнил вдруг Гарри и явно побледнел.
— Ну дошло, наконец-то, — с облегчением вздохнула я. — Определились: я — твоя сестра, Энн… ладно, Лили — мать, мой папа — твой отчим. Подробности позже.
Гарри кивнул, правда, чуточку заторможенно. Ну, я его понимала, то только тетка с дядей, а то целое семейство на голову свалилось…
— Теперь, новобранец, главное, — сказала я, — правила поведения. Рекомендую запомнить с первого раза.
— Ну?
— Правило первое: в этом доме папе никто никогда не противоречит.