– Это идея! Давай без выбора.
– До утра полштуки наших. И бабульки вперед.
В черных недрах бокса послышался шлепок закрываемой автомобильной двери. Шабанов отдал деньги и, не дожидаясь, когда путана выберется из гаража, пошел вперед, распихивая бутылки по карманам, а одну оставил в руках, как гранату – словно на амбразуру лез.
Она догнала уже возле домов, что-то доедала на ходу.
– Привет! Меня зовут Анжелика.
– Ладно, – обронил он, даже не замедлив шаг. – Пусть будет так. Давай выпьем из горла?
– А что, мы никуда не пойдем? Прямо здесь…
– Нет, пойдем. Выпить хочется.
Он отвинтил крышку и сделал три больших глотка. «Ночная бабочка» подала ему остатки бутерброда с колбасой.
– Закуси. – Отпила глоток. – Мне много нельзя.
Шабанов сжевал закуску с отвращением, словно комок грязи, однако не стошнило – значит, уже начался процесс адаптации.
Когда подошли к дому, Анжелика чего-то испугалась.
– Ты здесь живешь?
– Живу, пошли, – бросил он, открывая дверь подъезда. – Что, пхашароп?
– Как?.. Не знаю… Что значит…
– Пхашароп значит только пхашароп и ничего больше.
– Здесь опасно. Сучков запретил, – она вроде бы даже попятилась, – командирский дом, если увидят…
– Деньги заплачены, вперед!
На лестничной площадке, пока он отпирал дверь, она откровенно рассматривала его и, прежде чем переступить порог, спросила осторожно:
– Ты не садист? Нет?