Она напилась до поросячьего визга, и оппа притащил ее сюда. Оппа? И откуда она взяла это дурацкое прозвище?
Картинка-воспоминание, будто импульс стробоскопа…
Она обхватывает руками чью-то шею, подбородок щекочет кашемир серого свитера.
— Хо Мин Су-у-у, это ваш национальный корейский обычай, девушку на спине носить? У меня, между прочим, юбка короткая.
— Я это заметил. — Его ладони держат ее под коленками, сминая тонкую ткань колготок.
Вера, сложив губы трубочкой, дует в ухо своему носильщику.
— Перестаньте, — дергает тот головой. — Не надо!
По-русски он говорит смешно, с забавным акцентом.
— Если ты принц, носи меня на руках по-человечески, — ворчит девушка. — Чтоб я могла смотреть в твои глаза или на мужественный подбородок. У тебя подбородок мужественный? А ну покажи!
Он аккуратно укладывает ее на диван, укрывает пледом.
— Час, подождите один час. Хорошо? Обещайте мне не шалить.
— Я совсем пьяная, — доверительно сообщает Вера. — Прекрати мне «выкать».
— Хорошо. Обещай никуда отсюда не выходить, Вера! Ты меня слышишь?
— Ты будешь звать меня по имени, а я тебя — оппа. Правда, здорово? Мин Су — оппа…
И кто-то милосердный задергивает перед девушкой занавес реальности.
Вера глухо застонала, выныривая из воспоминаний. Надралась до состояния риз, до поросячьего визга, в стельку. Стыдно-то как! Еще и к администратору приставала. И начала еще в зале. Когда Белый Тигр исполнял трогательную балладу, от которой влажнели глаза и начинало биться сердце, Вера потащила Хо Мин Су танцевать, прижимаясь к нему всем телом и наступая своими «гриндерсами» на носки его безупречных кожаных туфель. А-а-а-а! Захотелось побиться головой о стену или умереть, чтоб никогда больше не видеть удивленных карих глаз администратора. Дед ее на важное дело отправил, а она…
Пошатываясь, Вера поднялась с дивана и пошла к двери. Моральные терзания на минуту отступили перед проблемами чисто физиологическими. Ей срочно понадобилось в туалет. На часах было десять минут первого.
В коридоре был сквозняк; от прохладного воздуха стало легче. Девушка без проблем нашла нужное помещение. Вроде приличное место — клуб «Каннам», бывший «Сайгон», а туалет загажен, как в привокзальном буфете. Грязное зеркало в подозрительных разводах, на полу лужи — из умывальника стекает на белый кафель струйка воды, размотанные рулоны туалетной бумаги валяются у стен влажными сугробами. Вера задвинула шпингалет общей двери и на цыпочках пробралась в одну из кабинок. В конце концов, ей здесь не жить.
Уже когда она собралась выходить, тщательно ополоснув руки и просушив их теплым воздухом сушилки, из запертой кабинки ей послышался какой-то звук. Скулеж или всхлип, как могла бы стонать побитая собака.
— Здесь кто-то есть? — громко спросила Вера.