— Но я не собираюсь умирать, как минимум на этой неделе. Наверно, я повременю до последнего момента.
— Слушайте… — если он сперва и растерялся, то быстро взял себя в руки. Вновь сделался спокоен, благожелателен и мягок, — Если вам безразлично Царствие Небесное, подумайте хотя бы о себе. Если вы не крещены, ни один священник не может вам помочь в чем бы то ни было. Вы не можете исповедаться…
— О, это не страшно. Я согласна грешить без лишней огласки, как и прежде. К тому же, как мне кажется, в этом половина удовольствия. Грешить и каяться — в этом есть что-то от работы на публику…
— Вы не сможете выйти замуж!
Я позволила себе смешок.
— Печальная новость для всех видных женихов Нанта.
— А соборование?
— Как я уже сказала, не собираюсь умирать в ближайшем времени.
— Хорошо… — отец Гидеон потер руки друг о друга, точно они озябли и, сделав небольшой круг по комнате, вновь устремился в бой, — Я понимаю, у вас сложный характер, и не могу вас в этом винить. Испытание, которое ниспослал вам Господь, и в самом деле тяжело, но именно от того, как вы выдержите его, и зависит ваше будущее. Вы делаете вид, что вам безразлична ваша бессмертная душа и Царствие Небесное, хорошо же! Но у вас, в конце концов, есть телесная оболочка, у которой есть свои нужды и потребности. Вы хотите заставить ее страдать из-за вашего упрямства? Ведь это выходит какое-то самобичевание…
— Ерунда. У меня есть все необходимое.
— Без метки Церкви вы фактически не являетесь подданным Империи!
— У нас с Империей уговор, она не мешает мне, а я не препятствую ей. И пока все было честно.
— У вас прав не больше, чем у безмозглого сервуса! — отец Гидеон покосился на стоящего в углу Клаудо, — Нежели и это вас не тревожит?
— Ничуть, святой отец. По своим свойствам я скорее отношусь к вещам, нежели к людям. Если наделять вещи теми же правами, получится нечто глупое, вам не кажется?
— Вы не можете снимать жилье!
— Этот дом купил Бальдульф. Потратив на это все свои сбережения. Я тут даже не числюсь.
— Вы не можете делать покупки!
— Бальдульф ходит на рынок и готовит.
— Он ваш отец?
— Кто, Бальдульф что ли? Ох, не смешите меня. Он… просто мой опекун.