— Ты же ненавидишь улицы!
— Еще как. Но если гора не идет к Магомеду, то Магомед поднимает свою отвисшую задницу и скачет ей навстречу как призовой рысак! Клаудо меня довезет.
Бальдульф встал в дверном проеме, грозный как выточенный из цельного куска камня голем, борода его даже вздыбилась от гнева. Такого не вынесешь с пути и осадным механизированным тараном на четырехосном приводе.
— Никуда ты не пойдешь, — сказал он и гул его голоса походил на звук скрипнувшего ледника, — Я не пущу. Во-первых, тебе на улицах делать нечего, Клаудо не защитник. Во-вторых, я не позволю мешаться перед глазами капитана Ламберта и отца Гидеона с какими-то очередными вздорными мыслями, видит Бог, ты и так обоим дорогого стоила. Забудь. Останешься дома. А завтра я, так уж быть, может проведаю старика и узнаю, что сталось. В любом случае, обойдемся без твоего участия.
— Твой Ламберт глуп как старая амбарная мышь! И ты еще глупее него!
— Тогда ты еще глупее меня, если думаешь, что я отпущу тебя.
Испытывать эту преграду на прочность было бесполезно. С тем же успехом можно было пытаться пробить брешь в крепостной стене при помощи деревянной мотыги. Осада Бальдульфа была невозможна, и я достаточно хорошо это знала. Как знала и то, что любого мужчину, изображающего из себя неуязвимую крепость, можно взять штурмом, используя старую как мир тактику обманных маневров и потайных ходов.
— Вся стража города не может запретить нам нанести визит вежливости нашему знакомому священнику.
— Знакомому… — поперхнулся Бальдульф, — Если он один раз был у нас в доме, это не значит, что он нам добрый друг и приятель, и мы можем вот так заявиться к нему в дом! И, кстати, стража совершенно верно нас не пустит. Если там сейчас Ламберт, то он занят делом и вмешательство в дела стражи могут закончиться для некоторых очень печально.
— Он ел пищу под нашим кровом, Баль. Это что-то да значит. Например, это значит, что если он нам и не близкий друг, то, как минимум, человек, чья жизнь нам не безразлична. Разве не так?
Позиции Бальдульфа пошатнулись. Крепость осталась неприступна, но где-то в ее недрах послышался неуверенный рокот, точно притершиеся друг к другу за долгие века валуны вдруг пошевелились на насиженных местах.
— Ну ладно, жизнь отца Гидеона нам действительно не безразлична. У меня самого за него сердце ноет. Хороший он тип, хоть и церковник. Да только формального права напрашиваться на визит у нас нет. Мы не графья, Альби, и не можем заявляться вот так…
— Есть у нас право, — я усмехнулась, — Он сам нам его дал, помнишь?
— Не припоминаю.
— Зато я помню. Он сказал, что если я захочу поговорить с ним о вере и Царстве Божьем, его двери открыты для нас в любой момент. Ну как, вспомнил?
— Да вроде было такое… Только постой, проныра, это с каких пор ты засобиралась со священником о Царстве Божьем говорить?
— Ну, я вспомнила его слова, приняла его доводы и подумала, что, может быть, зря я столько лет уклонялась от того пути, который предначертан моей душе…
— Только морда у тебя хитрая, как у лисы, что в курятник бургомистром устроилась. Значит, в веру надумала обратиться, а?
— Всенепременно! Завтра же приму постриг в Орден кармелиток! — воскликнула я.
— Вряд ли у них принято глушить по две кварты дешевого вина за день…
ebooksa