— Об этом мне ничего не известно.
— Странно, потому что большинство доходов вашего дяди до нынешнего дня поступало от компьютерной порнографии.
Кажется, улыбка Наццаро обнажила больше зубов, чем бывает у человека. Один из его коренных резцов, верхний с левой стороны, был прикрыт черной керамикой с вкрапленным алмазом.
— Своих женщин я предпочитаю любить обычным способом. Все остальное — для людей второго сорта.
— А Барри Дин здесь тоже работал?
— Полагаю, да.
— Он живет на Кубе и приехал сюда недели две назад. Не думаю, что у него отпуск, значит, он должен работать.
— Ну раз вы так говорите…
— А здесь вы за ним не присматриваете?
— Время от времени я к нему наведываюсь.
— Но не знаете, чем он занят. Верится с трудом. Наццаро провел ладонью по выбритой голове:
— Это все компьютерные дела. Можете его самого спросить.
— Должно быть, тяжелый труд — постоянно нянчиться с ним?
— Ему нравится думать, будто он крутой. Но на самом-то деле это не так. Присматривать за ним проще простого. А зачем вы задаете все эти вопросы?
— Мы очень заинтересовались Барри Дином. Он у нас под наблюдением двадцать четыре часа.
— Правда?
— Мы наблюдаем за ним и за его квартирой. Наццаро снова продемонстрировал все свои зубы:
— Желаю удачи, дружище. Вопросов больше нет?
— Вы очень помогли нам, сэр. Желаю и вам удачи в вашей работе.
Квартира Барри Дина находилась на верхнем этаже четырехэтажного здания в нескольких шагах от паба Джона Сноу, сразу же за границей защищенной зоны. Я назвал скрежещущему домофону свое имя и род занятий, прекрасно сознавая, что нахожусь в пределах действия телекамеры, подвешенной на углу паба.