Паутина

Он не ответил.

— Мне известно, что между тобой и Софи была заключена какая-то сделка, Барри. Или по крайней мере Софи считала, что у нее с тобой есть договоренность. Но в конце концов ты вместо того, чтобы выполнить условия соглашения, пошел и убил ее.

— Я в это время находился на Кубе, — буркнул он, — а теперь собираюсь туда снова.

— Без паспорта?

— Мне его уже вернули. Вы ничего против меня не имели, когда его забрали, и до сих пор ничего не имеете.

— Ты вообще-то сегодня выходил из дому, Барри?

— Иной раз я целыми днями из дому не выхожу, — ответил он. — Не больно-то и надо. Вся жизнь происходит у меня в голове. Мне этого вполне достаточно.

— Ты так и в тюрьме себя вел, да, Барри?

— Я не допустил того, чтобы тюрьма затронула мою внутреннюю жизнь. Я много читал. Триллеры, всякую там философию…

— Я бы предположил, что извращенцу вроде тебя в тюрьме приходится довольно тяжко. Это ведь смешно, хотя и трогательно, Барри, но ты, наверное, согласишься, что самые крутые мужики в тюрьме терпеть не могут извращенцев. Это выходит что-то вроде двойного извращения, а, Барри?

— Обычно я над этим не задумываюсь, — ответил Барри Дин. — Это меня не задевает.

— Здесь ты неправ, Барри. С того места, где я теперь стою, видно, сколько у тебя комплексов. Нет, скоро ты вернешься туда и станешь хлебать баланду, погрузившись в свой внутренний мир, но на этот раз у тебя не будет никого, кто станет заботиться о тебе снаружи. Ведь именно это делал для тебя Крэйг Стивене, да? Или это было что-то еще более значительное, чем помощь? Возможно, вы были любовниками? Он давал, а ты брал?

При упоминании имени Стивенса физиономия Дина внезапно изменила выражение. Эта перемена напоминала тот момент, когда тень от облака пробегает по солнечной лужайке.

— Давай сэкономим массу времени, Барри, — предложил я, — перейдем прямо к делу. Ты мне признаешься, что знаком с Крэйгом Стивенсом с тех самых пор, как вы вместе с ним отбывали срок, что все у вас было славно и полюбовно в камере Уондсворта. Расскажи, как вы с ним встретились, когда его выпустили из тюрьмы — как раз в прошлом месяце, — когда ты впервые за последний год приехал в Лондон с Кубы. Расскажи о том небольшом дельце, которое вы вместе с ним провернули. Ведь кое-что о нем я уже знаю, Барри, и когда соберу воедино все детали, вам сильно достанется. То есть это в том случае, если ты не решишься помогать мне.

Он сделал два шага по направлению ко мне, затем налетел на кушетку, даже не заметив этого. Лицо его исказилось гневом, он как будто бы пережевывал горькую жвачку.

Меня охватило дикое желание бежать. Я приказал, очень громко, как если бы прикрикнул на лунатика:

— Стоять, Барри!

Он заморгал, длинный язык высунулся между его тонких губ.

— Я могу убить тебя прямо здесь, и никто не узнает!

— Не будь идиотом, Барри. Ни один коп в стране не получит отпуска, пока ты на свободе. АРЭСН не спускает с тебя глаз двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Камеры зафиксировали, как я сюда зашел.